Полундра тем не менее чувствовал себя неловко в обстановке шикарного кремлевского банкета. Впрочем, ему повезло с соседом. Рядом с североморцем оказался средних лет полковник небольшого роста, на вид довольно щуплый, чем-то неопределенно напоминавший жюль-верновского Паганеля, несмотря на свою несомненно восточную внешность. На груди его парадного мундира блестело несколько высших орденов, а над всеми ними скромно так примостилась Золотая Звезда Героя Советского Союза. Сослуживцы называли его красивым и редким восточным именем Шамседдин.
Полундра, сам не зная почему, еще на церемонии награждения обратил внимание на этого человека. Полковник и в самом деле как-то слишком часто и пристально посматривал в сторону старшего лейтенанта. И вот теперь он как бы случайно оказался за банкетным столом рядом с Полундрой.
Когда веселье за столом стало всеобщим и офицеры перестали смущаться торжественности кремлевского банкета, Шамседдин повернулся к нему.
– Ну что, скучаешь, североморец? – спросил он, дружелюбно глядя в глаза Полундре. – Награде не рад, что ли?
– Думаю, товарищ полковник, – отвечал Полундра. – Думаю, как судьба нелепо сложилась...
– Это чем же она нелепо сложилась? – поинтересовался Шамседдин.
– Я вот здесь сижу, – сказал старлей. – Орден свой обмываю... А тогда ведь шанса-то у меня не было! И вот если бы не тот парень, который в камышах сидел и вовремя выстрелил, не знаю... И теракт не предотвратили бы, и я сам погиб бы по-дурацки... Тот парень, он же тоже ордена стоит... Он же мне жизнь спас...
– Да, старлей, – согласился Шамседдин. – На войне часто так случается, что собственной жизнью обязан какому-нибудь случайному стечению обстоятельств или дружеской помощи... О которой сам и не предполагал даже...
– Вот-вот! – подтвердил Полундра. – И самое обидное-то... Я ведь так и не узнал, что это за парень! Что он там, в камышах, делал, почему взялся меня защищать?.. Сразу-то времени не было этим заняться... Я должен был трубоукладчик разминировать, провозился под ним больше часа, прежде чем эту мину обезвредил. Взвод охранения направили приказом на боевое дежурство... Потом-то я сунулся в те камыши, где этого парня запеленговали... Сунулся, смотрю – там лагуна... Тростник порезан да попримят, на воде масляные пятна и бытовой мусор... А его самого след простыл. Вот как!
– Ничего, старлей, не отчаивайся, – отвечал Шамседдин, хлопая Полундру по богатырскому плечу. – Может быть, еще узнаешь со временем, кто это был. И кто тебе жизнь спас, и кто вовремя о заложенной мине сообщил. Хорошо, что вовремя поверил этому сообщению, молодец! Принимать правильные решения в критической ситуации – это тоже уметь надо.
Полундра ошалело, во все глаза смотрел на щуплого полковника со звездой Героя на груди.
– Давай лучше выпьем за того парня, который тебе жизнь спас, – продолжал Шамседдин, будто не замечая выражения лица Полундры. – Ты будешь пить за него, а я за тебя выпью. Потому как ты тоже молодец.
Шамседдин уверенным жестом налил в рюмки коньяку, протянул Полундре. Они сдвинули звенящее стекло.
Заедая коньяк какой-то деликатесной снедью, во множестве разложенной на столе, полковник задумчиво молчал. Полундра, даже и не подумав закусить, пристально смотрел на своего соседа.
– Ну что, старлей, – по-прежнему не замечая его взгляда, спросил Шамседдин. – Когда домой-то едешь?
– Сегодня вечером самолет, – отвечал Полундра, сокрушенно покачав головой.
Этот жест Шамседдин, однако, заметил, спросил:
– Что такое? Не рад домой вернуться?
– Рад, товарищ полковник, очень рад, – отвечал североморец. – Но тут такая дребедень вышла... Сыну своему, Андрюшке, обещал подарок привезти с Каспия. А в этой запарке позабыл совсем. Не знаю теперь, что и делать... Может быть, в Москве по магазинам походить, что-нибудь подыщу...
Полундра полез во внутренний карман кителя, извлек оттуда фотографию, показал Шамседдину.
– Вот, товарищ полковник... Моя семья...
Шамседдин внимательно посмотрел на фотографию белокурой красавицы с маленьким ребенком на руках, улыбнулся, одобрительно кивнул.
– Красивая у тебя жена, старлей... Молодец.
– Так что делать-то? – спросил североморец. – Может, потихоньку уйти, на хрен, с этого банкета?
Полковник посидел некоторое время задумчиво, рассеянно вертя в руках изящную рюмку, потом сказал:
– Нет, не надо. Не ходи в магазин.
– Почему? – удивился Полундра. – Сын же подарок просил привезти...
– Я знаю, что надо подарить твоему сыну, – отвечал Шамседдин. – Вот увидишь, ему понравится...
ГЛАВА 50
Летом в Заполярье день длится долго-долго, солнце сутками висит над горизонтом, неторопливо путешествуя с одного края неба на другой. От его назойливого света плотными шторами занавешивают окна, но все равно в заполярных городках маленьким детям иногда бывает трудно заснуть. Тем более когда взрослые в своей комнате собирают чемодан и ты знаешь, что это твой папа собирается в дорогу, чтобы завтра рано утром отправиться в дальнее плавание на своем гидрографическом судне и что, проснувшись завтра, ты его уже не застанешь дома...
– Он не спит, – тихо сказал своей жене Полундра, кивая в сторону второй комнаты в квартире, где стояла детская кроватка. – Он так и не уснул сегодня...
– Да, – коротко отвечала Наташа. Лицо ее было печально от предстоящей разлуки.
– Папа! – позвал из соседней комнаты маленький Андрюшка. – Пап, скажи, а ты мне будешь звонить из своего плавания?
Полундра грустно вздохнул, подошел, открыл дверь маленькой комнаты. Его сын лежал на кровати с открытыми глазами, в которых не было ни капли сна.
– Но как же я буду звонить? – отвечал он. – У нас нет телефона, да и зарплата не позволяет. Гидрографическое судно – это ведь не плавучая телефонная станция...
– Значит, не будешь? – уныло подытожил сын.
Североморец посмотрел на него с улыбкой, не выдержал, сказал:
– Я постараюсь. А сейчас спи. Время уже позднее, завтра тебя до обеда не добудишься...
Ребенок послушно закрыл глаза, отвернулся к стене. Сергей Павлов некоторое время созерцал своего сына с молчаливой нежностью, потом хотел закрыть дверь, но в этот момент Андрюшка снова открыл глаза.
– Папа, принеси мне свой подарок, – сказал он. – Тот, что ты мне с Каспия привез...
Полундра оглянулся на жену. Та грустно покачала головой, но понимала, что поделать тут ничего нельзя.
Полундра снял с книжной полки в большой комнате огромную раковину. Правильными, гладко закругленными краями она казалась творением искусного скульптора, ювелира, а не созданием дикой природы. С раковиной в руках Полундра подошел к кровати сына и сел рядом.
– Ты мне расскажи сказочку про нее, – попросил маленький мальчик. – Расскажи...
– Ну хорошо, – ответил его отец и принялся в который уже раз рассказывать выдуманную им самим «сказочку». – Такие раковины встречаются только в одном месте на земном шаре: в Индийском океане. Когда-то в этой раковине жил моллюск. Это был его дом, в нем моллюск прятался от злых и кровожадных хищных рыб, норовивших его съесть. Но однажды моллюск взял и покинул этот свой дом...
– Зачем? – спросил Андрюшка.
– Наверное, пошел искать новый, – отвечал Полундра. – А этот остался пустой, никому не нужный. Его носило волной по всему морю, пока не выбросило на берег. Там эту раковину нашел и подобрал один мой знакомый моряк. Он плавал по Индийскому океану, однажды высадился на берег и вот нашел эту раковину. Ее он отдал мне, чтобы я привез тебе в подарок. Я тебе пошепчу в нее, а потом, когда буду далеко, ты приложишь ухо и услышишь мой голос...
Маленький Андрюшка Павлов во все глаза смотрел на своего папу.
– А что, наши корабли и в Индийском океане плавают? – неожиданно спросил он.
– Конечно, сынок, – отвечал Полундра. – Андреевский флаг всему миру известен.