Нав вынырнул из воспоминаний, открыл глаза: в уютном кресле, в каминной Идальги. По углам большой комнаты растревожено вихрились тени.
-- Вспоминаю нашу с тобой "весёлую" беседу.
-- Зачем? Мы триста лет как всё разъяснили, разобрали и закопали.
-- Не всё. Одну важную деталь я упустил, а сегодня вспомнил. Самое окончание. А там очень интересная вещь получилась. Я, собственно, про неё и говорил: спроси после тестов.
-- Ну так рассказывай уже. А то я могу потерять терпение, -- Идальга усмехнулся.
Ромига не поддержал шутливый тон. Отрицательно помотал головой:
-- Ты тогда поставил меня перед крайне неприятным фактом. Между мной и смертью -- ничего, кроме твоей взбесившейся воли. Моя жизнь в твоих руках, вся, как есть. Я по-настоящему, всерьёз поверил, что ты, нав, меня, нава, вот так убиваешь. И сам дозрел до желания убить тебя за это. Упёрся в это желание, как в обсидиановую стенку: если так, зачем дальше быть, вообще? И тут вдруг обнаружил, что могу влиять на ситуацию. Даже теми ничтожными средствами, что остались в распоряжении. Подтолкнуть события в ту или другую сторону. Увидел... Энергию ты первым делом вытянул. Состояние -- не предсказательский транс. Однако увидел. Что сказать, как посмотреть, какие выдать реакции тела, чтобы ты продолжил уже с обсидиановым ножичком. Чтобы издохнуть, наконец, побыстрее в твоих руках. Или самому умереть и тебя за собой утянуть. Или остаться в живых, а тебя угробить. Ясно видел во Тьме узор светящихся нитей, узлы -- события. Три варианта. Ужасом накрыло, аж дышать совсем позабыл. Хотя и так не слишком получалось. Подумал, с ума схожу, как некоторые твои подопечные. Но на всякий случай начал искать и как-то выстраивать четвёртый вариант. Чтобы тебя отпустила твоя ледяная пустыня, а ты меня отпустил. Слышу очередное: "Я не разрешал терять сознание!" Что-то ответил, не помню. У тебя вроде из глаз холод ушёл, беспокойство появилось: "Ромига, ты меня слышишь? Потерпи ещё немножко, всё закончилось. Это уже лечение. Скоро будешь в порядке". Кажется, ты тогда опять начал комментировать, что и как делаешь. Я смысла не улавливал, просто за звук голоса цеплялся. Без разницы уже, сталь или эрлийский бальзам, и сколько ещё ты будешь во мне ковыряться. Радость без краёв: живые, оба! Облегчение всё перекрыло. Тёплым ветром подхватило и унесло. Списал потом видение с нитями на бред, забыл. Старался тот эпизод пореже вспоминать. А сейчас он всплыл, и я понимаю, что это было.
-- То есть, я чуть не нарвался на месть геоманта? Ты захотел меня уничтожить и придумал способ. А потом испугался и много лет его старательно забывал?
-- Да. Хотя история не знает сослагательного наклонения. Увидеть узор -- одно, построить аркан, отслеживая на ходу все изменения -- другое. Это я теперь заявляю уже с некоторым знанием предмета. И как ты же говорил: "Видеть способ -- мочь -- хотеть -- сделать". Меня огорошило первым. Обнаружил выход, где помыслить не мог. Даже несколько выходов, на выбор. Мог ли воспользоваться теми, где были наши смерти? Непростые цепочки. Изменить мир, когда в распоряжении лишь собственное тело. Неподвижное, в крайне плачевном состоянии? Будь на твоём месте не нав, попробовал бы. И захотел бы, и начал делать. Могу, не могу, выяснил по ходу. Но передо мной был нав. И сам я жить очень хотел. И тебя уже само по себе отпускало. И ты ведь никого из наших, ни разу так не убил.
-- В обстоятельствах, как с тобой -- нет.
-- А главное, что хочу сказать. Сейчас я уверен: я ни за что не ушёл бы от того, кто охотился на меня во сне, кабы не тот опыт. Потому, собственно, и вспомнил, будто не прошло триста лет с хвостом. По ощущениям очень похоже. Только ещё хуже. Атакует чужак, а мне нечего ему противопоставить. Совсем. Все привычные методы защиты не работают, вообще не понимаю, где я и что. Но как-то я от него, кажется, отбивался...
Ромигу трясло, речь становилась всё менее связной. Дознаватель подумал: надо бы скормить сородичу ещё одно снадобье и укладывать спать, а самому покараулить, не сунется ли неведомый враг. Но сказал:
-- А я ведь советовал тебе по горячим следам: разберись, что за обсидиановая заноза в тебе сидит, жить спокойно мешает? Постарался бы, вспомнил всё, мог выйти на магию мира гораздо раньше. Не говоря уже, перестал бы от меня по углам прятаться.
-- Мог, не мог... Всё происходит вовремя, Идальга. Вовремя и правильно. Знал бы ты, какое это удивительное ощущение. Тогда я тоже поймал немного. Ты как раз потом спрашивал, чего я отключился с такой счастливой физиономией? А я забыл. Помнил только боль, ужас и то своеобразное удовольствие, которое ты даришь своим жертвам. Вот это обидно, да! И то, теперь уже нет. Дал бы ты мне какую снотворную отраву, отдохнуть явно надо, а вряд ли усну. С утра подумаем над нынешними делами. Может, Сантьяга вернётся, доложим ему всё.