-- Хорошо. И я чувствую, тебя отпустило окончательно?
Ромига молча кивнул. Где-то очень далеко большие напольные часы пробили семь раз.
-- Или это только место такое специальное? Твой любимый сон?
Нав широко, довольно ухмыльнулся:
-- И место. И отпустило. Нам домой не пора?
-- Пора. Тебе придётся доработать отчёт. Я тоже запишу впечатления.
-- Думаю, нам лучше просыпаться не одновременно. Сначала -- ты, потом -- я. На всякий случай.
-- Логично.
Идальга ещё разок осмотрелся по сторонам. Пристальным, подмечающим все детали взглядом охватил и дикий пейзаж под двумя лунами, и сидящего на песке Ромигу. Глубоко вздохнул, с удовольствием наполняя лёгкие влажным, захолодавшим к утру воздухом. Эта реальность явно не желала его отпускать. Правда, намекала, что может принять насовсем?
-- Закрой глаза, так легче уйти отсюда, -- посоветовал младший товарищ.
Дознаватель, хмыкнув, последовал совету: "В самом деле..."
Часы показывали пять минут восьмого. Рядом, уютным клубочком, спал Ромига. Идальга, прошептав аркан, медленно провёл над ним ладонью: "В полном порядке. Но дрыхнет без задних ног, как говорят челы. Понятно теперь, где бродят эти самые ноги, и не только они. Любопытно... Да, пожалуй, такими странными делами я в постели ещё не занимался". Блеснул в улыбке крепкими зубами, позвал:
-- Ромига, просыпайся! Сам говорил, пора.
Услышав своё имя, нав открыл глаза, вовсе не сонные. Взгляд -- тот же самый, что на берегу: спокойный, весёлый. Подмигнул:
-- Хорошо погуляли?
-- Вполне. Мне понравилось.
-- Мне тоже.
Идальга, придав лицу выражение скучающего безразличия, пристально разглядывал бывшего помощника. От подобного внимания дознавателя многие тушевались, включая навов. Но Ромиге сегодня утром всё было нипочём.
-- Сейчас ненадолго схожу к себе, переоденусь. Потом позавтракаем у тебя, если не возражаешь. И засядем писать отчёты. Хорошо бы Сантьяга поскорее вернулся!
-- Не опасаешься получить от него разнос за самодеятельность?
-- Опасаюсь, конечно! -- чёрные глаза смеялись.
-- Берегись, Ромига. Я теперь точно выяснил, где ты прячешь свой запас избыточной жизнерадостности. Смотри, разорю тайничок. Или придумаю, как тебе туда доступ перекрыть.
-- А надо?
Старому фотографу этой ночью тоже снились необыкновенно яркие и захватывающие сны. Его самого, как действующего лица, в них, по счастью, не было. И без того, очнувшись от кошмара, долго собирал в кучку силы и мысли. Был до предела зол и напуган. Понимал, что вряд ли ляжет сегодня ещё раз спать. И вообще подумает в следующий раз постелить в другой комнате. Но заставил себя подробно вспомнить, что видел за всю ночь. Пробовал сложить из разрозненных сцен целостную картину и соотнести с реальностью.
Картина упорно не сходилась. Семёныч захватил довольно много подробностей: городских видов, быта, костюмов. Вполне достаточно, чтобы привязать войны и стычки нелюдей к событиям человеческой истории. С точностью не до года, но до века. Соседи тайногородцев как раз избавлялись от боярских шапок, долгополой одежды и бород. Нелюди человской моде следовали, по необходимости. Навы -- меньше других. "Вот уж кто зимой и летом одним цветом..."
Ромига из сна отличался от того, которого знал Семёныч. Во-первых, выглядел моложе: повадками, мимикой. Во-вторых, носил довольно длинные волосы. Кабы не последний эпизод, старик не усомнился бы, что виденные им события произошли, плюс-минус, где-то в петровские времена. "Но вчера от меня уходил совершенно живой Ромка. А нав, которого я видел во сне, явно умер. Не мог он пережить такое!" Старик подумал, не заснуть ли в третий раз, чтобы убедиться наверняка? Идея пугала. Семёнычу было настолько нехорошо, что засомневался: проснётся ли живым сам?
"А по времени, как ни крути, не вяжется..." Вспомнил прежние случаи, когда ему являлись во сне реальные события: "Воображение сплошь и рядом дорисовывало и подправляло, то есть здорово всё искажало. Что, если и тут антураж -- враньё, а событие произошло... происходит? Маньяк убивает Ромку прямо сейчас?!" -- старик охнул, схватился за сердце. -- "Он ведь именно к нему пошёл! И боялся... Стоп, Миша, спокойно! Это, конечно, худший вариант. Но не единственно возможный. В любом случае, паникой ты никому не поможешь. Вспомни, сколько раз ты говорил это Ларисе и действовал хладнокровно, пока она... Ладно, не тем будь помянута".
Старик взял себя в руки. "Как следует поступить? Во-первых, убедиться, что непотребство на самом деле происходит, а не померещилось. Во-вторых, остановить и нейтрализовать маньяка. В-третьих, помочь жертве, если это ещё возможно". Семёныч ясно сознавал, что второй, а тем более, третий пункт ему не по силам. "Для начала надо проверить подозрения. Потом, если они подтвердятся, поднять тревогу. Подключить кого-то, способного справиться с одним навом и оказать медицинскую помощь другому. А начнём, пожалуй, с пары телефонных звонков. Может, всё разрешится проще простого?