-- Вижу, что неприятно, -- Идальга материализовал зеркало, подставил Ромиге. -- И ещё раз предлагаю свою помощь.
Ромига будто не расслышал, с отвращением разглядывая свою разбитую, измазанную кровью и копотью физиономию. Это в таком виде он бегал по Цитадели!? Зажмурил глаза: отгородиться от позора хоть на миг. Вздрогнул. Под веками вместо родной, привычной Тьмы снова мелькала какая-то, будто, паутина. А дознаватель смотрел на помощника с растущим интересом. Небось уже держал наготове свой безотказный обездвиживающий аркан? Ромига скрипнул зубами:
-- Идальга, я не готов принять помощь. Вообще ничью. А станешь помогать насильно, не починишь, доломаешь окончательно.
-- Откуда такая странная мысль? Про насильственную починку?
-- Я же знаю, ты в любой момент способен сделать со мной всё, что пожелаешь или сочтёшь нужным. Но во имя Тьмы-прародительницы прошу: не трогай!
-- Ты тоже много на что способен, если захочешь. Например, взять себя в руки. Разгулявшиеся эмоции -- нормальная реакция молодого организма. Однако меня удивляет твоё упорное нежелание с этим что-то делать.
-- Я делаю.
-- Мало. Не всё возможное. Почему-то отказываешься от самого лёгкого и простого. Чуть-чуть потерпеть, даже не боль. Не хочешь помощи -- почему? Боишься -- чего? Разберись.
-- Я разбираюсь.
Ромига едва не сказал вслух: "Чувствую себя непонятным артефактом, готовым взорваться в любой миг. Это пугает сильнее, чем то, что ты уже сделал, или можешь сделать со мной". Но за подобным признанием с неизбежностью следовало разбирательство. Которое, как показалось Ромиге, столь же неизбежно спровоцирует взрыв. "Лучше я попробую разъяснить это сам. Осторожно, без спешки".
-- На мой взгляд, ты не разбираешься, а тянешь время, -- Ромига ощутил растущее недовольство собеседника. Похоже, Идальга начал терять терпение. Асур знает, чем это грозило им обоим.
-- Может быть...
-- Ладно. Иди-ка ты, нав, погуляй ещё. Приведи себя в порядок, закажи шасам новую мебель, как была. А я пока отправлю чуда отдыхать, займусь тут ремонтом и тоже подумаю. Чего точно не желаю, навредить тебе. Обещаю, без твоего согласия больше ничего с тобой делать не буду.
Выполнив оба поручения, Ромига решил посидеть ночью, побыстрее закончить надоевшую работу в архиве. Вышел из портала -- с удивлением заслышал где-то рядом голоса и смех, почуял дразнящий аромат шуркя. Обычно запертая, заговоренная на полную непроницаемость дверь в кабинет Идальги оказалась приоткрытой. Беседовали где-то за ней. Дознаватель и кто-то незнакомый... Нав! Незнакомый нав -- само по себе любопытно. К тому же, речь шла о человских пиратских сокровищах. Собеседники увлеклись, потому не почуяли появление ещё одного тёмного. А может, не обратили внимания. В любом случае, трудно было придумать занятие глупее, чем подслушивать за дверью. Либо сразу идти прочь, либо закрыться со своей стороны и засесть за работу.
Предчувствие перемен, будто струя свежего воздуха в Лабиринте. Ромига решительно распахнул дверь. Замер на пороге каминной, где толком не прибрались, зато с явным удовольствием принимали гостя. Спросил:
-- Я не помешаю?
-- О, Идальга, твой шуркь безотказно приманивает едоков, как всегда! Это и есть тот самый помощник? -- незнакомец разглядывал Ромигу добродушно, но очень бесцеремонно: тот ощутил себя, будто голым.
-- Ромига, заходи. А то, пока мнёшься в дверях, мы с Альегой всё съедим, -- ухмыльнулся Идальга.
-- И выпьем, -- в противовес собственным словам, нав по имени Альега призвал третий бокал, щедро плеснул туда из пузатой бутыли, отправил Ромиге. Помощник дознавателя принял угощение, попробовал. Не вино -- что-то более крепкое, резкое, приторное. Скорее вкусное, чем наоборот.
Новый вкус, новое лицо сородича... Ромига, как ни молод был, начал ценить такие моменты и совпадения. Удивился, насколько мало в Альеге магической энергии, ему самому было бы уже неуютно. С любопытством рассматривал загорелое лицо, непривычные для Города человские одежды. В излюбленной навами цветовой гамме, но всё равно слишком пёстрые и пышные.
-- А я слышал о тебе сегодня. От Терги. Мол, до сих пор есть навы, которых вероятнее встретить где-нибудь в пустыне или среди айсбергов, нежели в Цитадели.
-- Это он верно подметил, -- прищурил чёрный глаз Альега. -- А ты домосед?