-- Задавай вопросы.
Семёныч не постеснялся выспросить о заклятии обещания всё, что пришло в голову. Тянул время: вдруг сможет различить будущие подводные камни, обходные пути мимо них? Увы, нет. Понял, что пора. Накрыл артефакт подрагивающей от волнения ладонью. Ощутил холодок неизвестного материала, тепло и твёрдость Ромкиной руки:
-- Даю тебе слово: отныне все сны, которые вижу про тебя, буду обсуждать только с тобой или молчать. Клянусь своим сердцем и жизнью!
Будто электрический разряд стрельнул от фигурки, заставив старика охнуть, затрясти кистью. Нав, как ни в чём не бывало, сжал артефакт в кулаке. Спрятал опасную штуковину во внутренний карман пиджака:
-- Вот и славно. Одной проблемой меньше, -- посмотрел челу в глаза спокойно и радостно, словно не было разговора с угрозами вот только что.
Семёныч не умел так быстро переключаться с безмятежности на бурю, и обратно. Да и засела занозой одна фраза.
-- Ром, ты сказал: "Чужак, который лезет в мои мозги"? Это то самое покушение на тебя, из-за которого сыр-бор?
-- Да, -- сухая констатация факта, и ни черта не прочесть в черноте навских глаз.
-- То-то ты совсем смурной ходил, -- старик взял кружку с полуостывшим чаем, жадно отпил глоток. -- А раньше с тобой такое бывало?
Едва заметный отрицательный кивок.
-- Семёныч, скажи, когда и как ты заметил, что со мной неладно?
-- Перед Австрией. Ты тогда прибежал от Гены допечатывать фото. Злой, как чёрт. Молоко рядом поставь, скиснет. Ты и Гену напугал. Он мне позвонил предупредить...
-- А как обстояли дела с нашими узорами, помнишь? Что-то менялось? Или ты сам что-то плёл?
-- Там... Знаешь, Ром, я сунулся, но ничего внятного не смог уловить. Что-то странное было. Опасное. Не предчувствие -- явная угроза рядом. И очень чужое. Как дрель в симфоническом оркестре. Или капроновый шнурок в персидском ковре.
-- Любопытно. Ты это почуял только тогда, когда я пришёл от Старостина?
-- Позже тоже. То сильнее, то слабее. Очень сильно перед тем, как мы с тобой отправили тебя домой.
-- А сейчас?
-- Сегодня -- нет, -- старик вздохнул. -- Но я сам не в кондиции. Слишком хорошо себя чувствую, спасибо твоему приятелю. С отвычки сбивает с толку.
Ромига фыркнул: и тут они забавно совпали с челом. Отдохнувший, под завязку полный магической энергией, нав почти перестал видеть "паутинку" и ни за что не построил бы сейчас геомантский портал в Цитадель. Это вписывалось в общие представления о магии мира и магии Источников, но Ромига хотел знать точнее. Хотел владеть своими способностями, а не ждать, когда они сами проявятся: вдруг, да с подвывертом. "За три века набродился в тумане, спиной вперёд. Хватит!" Пытливый ум намечал эксперименты, которые предстояло обсудить с Сантьягой, а к реализации привлечь Идальгу, если тот согласится.
Что согласится, Ромига не сомневался. Навь загружала дознавателя работой лишь во времена больших войн. Прочее время Идальга занимался исследованиями, век от века всё более далёкими от извлечения информации. Любимый конёк -- яды и противоядия. Новейшее увлечение -- арканы и снадобья для тонкого воздействия на тело, психику, магические способности разных генстатусов. "Именно то, что нужно. Плюс Идальгино безотказное чутьё на опасность. Думаю, оно нам пригодится. Атака-то вряд ли последняя".
Ромига залпом допил чай. Протянул руку, призывая с полки кувшинчик из-под зелёной энергии:
-- Я говорил, что эти штуки можно заряжать? Возьму пустой, в следующий раз принесу полный.
-- Возвратная тара? Хорошо.
-- Семёныч, скажи, когда у тебя вдоволь энергии, тебе проще или сложнее плести узоры судьбы?
Чел снял очки, задумчиво почесал дужкой за ухом:
-- Ну ты и вопросы задаёшь, Ром... Кстати, ты не против, что я к тебе по-старому обращаюсь?
-- Я -- за. Режим секретности -- тем более. Так как? Легче или труднее?
Старик помолчал, вслушиваясь в себя. Протянул:
-- Трудно сказать. Слишком многое разом поменялось, и продолжает меняться, -- водрузил очки обратно на нос, растерянно заглянул собеседнику в глаза. -- До того, как ты объявился, мои возможности спокойно покрывали потребности. Очень скромные, как я теперь вижу. Много лет не задумывался о своих пределах. А сейчас, кажется, горы готов своротить. Но готов или кажется, на самом деле, не знаю... Так что, извини, точного ответа на вопрос у меня нету.
Нав с любопытством наблюдал за челом. Жалел, что не умеет читать мысли. Ловил смутные, хаотично мелькающие образы-воспоминания, сумбур эмоций. Этой каше следовало отстояться в тихом месте. Семёныч, видимо, пришёл к тому же выводу.
-- Ром, ты бы допечатал начатое. А я поеду домой.
-- Лучше я тебя сам сейчас отвезу. На машине.