Когда из переулка появилась темная тень, я решил, что это Аглашка, опять за мной следила. Но потом понял, что тень несколько более высока… и широка в плечах… и вообще их трое…
Совсем здешняя гопота страх потеряла, на сыскного из Разбойного приказа среди бела дня прыгать. Цвет наших кафтанов всем известен, да и печать на поясе прекрасно заметна.
— Расскажи нам про венец, подьячий, — произнес тот, что вышел первым.
Да, похоже я недооценил боярскую скорость принятия решений…
Глава 16
Сглазил я, похоже, в тот раз, когда мысленно похвалился, что с тремя уголовниками справился. Вот тебе — как раз трое, и несомненно — уголовники. Давай, справляйся. Это тебе не боярский держальник, с помощниками, на силовой конфликт не заточенными.
Трое, в центре — невысокий, тощий, даже можно сказать, дрищеватый, по краям, как у Чехова — Толстый и Тонкий (что? У меня по литературе четверка была). Правда, Толстый, скорее — здоровый, бугаище такой, а Тонкий — высокий и стройный, со смазливой рожей девчачьего любимчика, бисёнен, мать его.
Одеты все три по-попугайски, не то, что ни один предмет одежды цветом не совпадает — даже кафтаны разноцветные, грудь, например, зеленая, рукава — желтые, полы и вовсе синие.
Хотя нет, приврал — колпаки на них одинаковые. Ну как — одинаковые, цветом разные, да и фасон не совпадает… А вот оторочка у всех трех — беличья, да плюс еще момент — на затылке беличий хвост свисает. Что-то мне это напомнило, но вспоминать некогда, нужно решать, что делать.
Толстый и Тонкий вопросительно посмотрели на Дрища. Тот кивнул:
— Знает.
Теперь те повернулись ко мне:
— Ну что, приказный, иди сюда, — поманил меня пальцем Тонкий, — Поговорить с тобой хотят.
— Ага, сейчас, — покладисто кивнул я, — Только шнурки на сапогах завяжу.
Разноцветная троица машинально опустил взгляд. Чтобы увидеть, что никаких шнурков на моих сапогах нет. А заодно — чтобы увидеть, как эти самые сапоги без шнурков развернулись и побежали в другую сторону.
Так уж получилось, что цели у меня и у троицы несколько совпадают — нам всем нужно безлюдное место. Им — чтобы вырубить меня дубинкой или так Глухим Словом и утащить к тому, кто там хочет со мной пообщаться по поводу венца. А мне — чтобы вырубить их (печатью, дубинки у меня, к сожалению нет… и пистолет, раззява, опять не взял!) и пообщаться без свидетелей. Чтобы узнать, кто это там такой общительный завелся. А спрашивать, поверьте, я умею. Я, как-никак, подьячий Разбойного Приказа, а не сестра Меланья из Новодевичьего монастыря. Помните, я как-то про наши подвалы упоминал? Ну вот. Думаете, нас, молодых подьячих, учили только перья очинивать? Никто не спрашивал, местный ли ты житель, или пришелец из гуманного будущего, который, может, не очень хочет на пытки смотреть, а уж тем более — участвовать в них. Знаете, почему иногда правду — подноготной называют? А я знаю. Меня тогда неделю мутило…
Мать твою!
Скоро сказка сказывается, да еще быстрее дело делается. И нескольких метров пробежать не успел, как понял, что пути отхода мне перекрыли.
Четвертый, из той же компании, такой же пестрый, и тот же беличий хвост на затылке. Один, но мимо него по улице не проскочишь. В руке — нож, не тот, обычный, что у каждого на поясе висит, здоровенный такой тесачище, чуть-чуть по размерам до мачете не дотягивающий… хотя нет. Точь-в-точь — мачете.
Туда — нельзя, сюда — нельзя… А вот, кстати — переулочек.
Я ввинтился в узкую щель между двумя высоченными заборами. С четырьмя справиться, будет, посложнее, но, если получится — лучше места для быстрого допроса не найдешь…
Ммать!!!
Я резко остановился, даже каблуками полосы в утоптанной земле прочертил. Круто, наверное, представлять себя волком, суровым и пафосным хищником, ауф. И очень неприятно осознавать, что ты из тех волков, которых загоняли под выстрел.
Выход из переулка перекрывал еще один Толстый, почти брат-близнец первого. А сзади, не торопясь, входила троица.
— Не бегай, — дружески посоветовал Тонкий, — А то тащи тебя потом, потного.
Я еще раз прикинул шансы и понял, что был чересчур самонадеянным. Не получится у меня этих ребят допросить, не тот случай.
Не знаешь, что делать — делай ноги.
Быстрое Слово!
Кха! Кха! Тьфу!
Я поднялся на ноги, прокатившись по земле и наглотавшись пыли. На каждого хитреца найдется свой болт, на каждое Слово — другое Слово. Кажется, Дрищ успел выкрикнуть Липкое Слово, треножащее таких, как я, знающих Слово Быстрое.