Повезло.
Вытерев слюну, вытекшую из уголка рта — таков откат Собачьего Слова — я подошел к стене терема и взглянул вверх.
Ночью боярский терем — неприступная крепость. Все двери заперты. И не на замки, которые можно взломать, а просто на засовы изнутри. Засов не взломаешь. Есть окна, но они не открываются. Рама вделывается наглухо, можно, конечно, разбить стекло, но это, во-первых, громко, а во-вторых — стекло здесь вставляется в окна маленькими кусочками, цветными витражами, в свинцовом переплете. Фактически здешние окна — зарешечены.
Тяжело здесь ворам живется…
Впрочем, если бы украсть совсем никаким образом нельзя было — у Разбойного Приказа было б куда как меньше работы.
Есть способы проникнуть в самый законопаченный дом, есть. Печные трубы, чердачные окна, подвалы… Или маленькие окошки, которые, в отличие от широких обычных окон, открываются, для проветривания.
В тереме Телятевского одно такое окошко было. Вернее, было их, наверняка, больше, но только одно открывалось каждый вечер.
Вон оно, на четвертом этаже. И сейчас открыто.
Глянув на развалившихся неподалеку меделянцев, я прошептал Липкое Слово и двинулся вверх по стене.
Хорошо было Человеку-Пауку — прислонил ладони к стене и вперед, в смысле, вверх. А я, пока научился правильно руки-ноги переставлять, чтоб в нужный момент они прилипали, а в другой нужный — отлипали, сколько потов сошло. Часа два, наверное, мучился. Ночью, на китайгородской стене. Особенно тот момент, когда руки у меня отлипли, а ноги — нет. Так и повис, вверх ногами. На высоте метров пяти. Неприятное ощущение…
Но сейчас все шло как надо. Руки-ноги, руки-ноги, я полз по стене аки граф Дракула к невинной девице. Вот и оно, искомое окошко. Ширина как раз чтобы протиснуться — его размеры я заранее прикинул, чтобы потом, в ночь операции, не выяснилось, что я не пролезаю.
А я — пролезаю.
Я медленно втекал в окошко, как сгусток ночной тьмы, бесшумный и бесплотный, как клочок тумана, как сумеречный свет, как…
— Кто вы? — произнес голос из темноты.
Я вздрогнул и упал внутрь помещения, как панда с бамбука.
Глава 23
На секунду я завис, не сообразив, что делать, но тут же вспомнил, что я — ниндзя, бесшумный и неуловимый, после чего развернулся в сторону неизвестного мне человека, одновременно выхватывая из-за пояса нож.
Не тот ножичек, который здесь носят с собой все — и за который в наше время можно было бы поиметь неприятности, как за ношение холодного оружия — но и не те «типа мачете» которыми размахивала банда Васьки-Кузнеца. Такой, знаете ли… О! Фильм «Рэмбо» смотрели? Вот, примерно такой я завел себе нож, только без зубцов. Начищенный до блеска, чуть ли не отполированный.
Клинок ножа уставился на того, кто находился в комнате…
Девушка?
Она сидела на кровати, с распущенными волосами, хлопая ресницами спросонок и кутаясь в простыню. Ну… как — кутаясь… Простыню она просто прижимала к груди, оставляя открытыми руки, плечи, бока… в общем, ясно было видно, что девчонка спала голышом. Знакомая какая-то девчонка… Особенно вот эти щечки, которые таки хочется потискать…
Я попал.
Это не просто какая-то случайная служанка, которая спала в своей каморке, это — дочка Телятевского. Я ее видел в тот день, когда убийство жена боярина расследовал, как там… Клавдия? Да, точно — Клавдия.
Вот я дураааак… Нет, чтоб заранее подумать о том, что в кладовке или другом нежилом помещении окно на ночь открывать не будут, только там, где люди спят! Нет, чтоб заранее об этом подумать! Я б тогда и лез аккуратнее и каких-никаких сонных порошков припас!
И чего это боярская дочка в такой каморке ночует? Тут же из мебели — только кровать, да столик с табуреткой. Овальное зеркало на стене. И полочка еще…
В этот момент девчонка, так и не дождавшись от меня ответа и приняв, видимо, молчание и неподвижность за отсутствие плохих намерений, потянулась к вышеназванной полочке и, щелкнув пальцами, пробормотала Огненное Слово. А, ну да, это я сейчас под Кошачьим Словом в темноте вижу, она-то нет.
А зачем я тогда ножом размахиваю, она ж его не видит?
С этой мыслью я прыгнул вперед и прижал девчонку к постели, зажимая ей рот.
— Пикнешь… — в этот момент мне вспомнился один дурацкий анекдот и я не смог продолжить.
— Пи… — пискнула княжна. То ли тоже знала этот анекдот, то ли хотела показать, что моих угроз не боится, то ли… Я же ей рот зажал.
— Будешь кричать? — спросил я ее. Девчонка отчаянно замотала головой, распахнув свои огромные глазища. От страха, надо полагать: спишь себе спокойно, а тут вдруг в окно вваливается какая-то ниндзя… Да, я надел черную одежду. И маску. Я ее переделал, теперь она не сползает. Правда, я все равно чувствую себя идиотом. И еще я чувствую, что лежу на обнаженной девушке. На которой из одежды только простыня.