Я не был брезгливым человеком. Мне доводилось убивать животных на охоте с отцом, свежевать их, а потом поджаривать на костре. Но это было совсем другое. Нечеловеческая жестокость… бессмысленные зверства… Мой желудок начало крутить. Я начал дышать через рот, чтобы избежать запаха крови, разложения и дерьма.
— Да чтоб меня Жирогниль поимел… — услышал я за спиной голос демоницы. Аманита, забыв про первоначальный план, вышла из кустов и поравнялась со мной, глядя на убитых широко распахнутыми глазами. — Кто это сделал? Зачем?
Я молчал, ибо не знал ответа.
Вокруг тел были разбросаны кирки, лопаты и три коротких меча. У некоторых гномов на поясах висели маленькие мешочки с монетами. На земле также валялись несколько туго набитых мешков. Возможно, товар на продажу или личные вещи. Нет, произошедшее точно не было нападением разбойников. Работники ножа и топора как минимум забрали бы кошельки с монетами.
— Может быть, это показная жестокость? Чтобы посеять страх и панику? — подумал я вслух. — Лерайе мог быть прав на счет Маналайса. Возможно, безумный вождь хочет искусственно создать угрозу, чтобы объединить все кланы под своим началом ради борьбы с ней.
— А на роль угрозы вполне сойдет некий колдун с Поверхности, похитивший принцессу, — мрачно добавила демоница. — Которого можно легко сделать козлом отпущения.
— Если это и впрямь план Маналайса, — неохотно произнес я. — То он и впрямь невероятно расчетливый и умный тип. Не смотря на то, что безумец и извращенец.
— Иначе он бы и не захватил власть в клане Махис.
Мне казалось, что, убив Морнэмира, я сильно пошатнул власть Маналайса, лишив его одного из самых преданных соратников. Но фиг там. У безумного вождя все было продумано на несколько шагов вперед. При необходимости он мог легко корректировать свои планы, подстраивая их под изменившиеся обстоятельства. А Морнэмира он легко заменит на нового верного пса.
Помнится, Черный Алмаз перед смертью грозил глобальными переменами, ожидающими Подземелье и даже Поверхность… Он что-то знал о планах Маналайса?
Аманита подошла к мешкам и начала распутывать веревки, стягивающие их горло. Я продолжал рассматривать изуродованные тела гномов. Похоже, они были обычными рабочими или может быть торговцами. Мечи, валявшиеся на земле, кажется, не особо помогли своим хозяевам.
Смогли ли гномы убить хоть кого-нибудь из нападавших? Неизвестно. Даже если торговцы кого-то и прикончили, убийцы забрали тела с собой. Очевидно, чтобы не оставить улик. В теории можно было бы сделать анализ крови… но такая возможность у меня отсутствовала.
Пока я осматривал землю в поисках улик и следов, странное ощущение, что за нами наблюдают, стало только сильнее. Но это вполне могли быть игры разума. Я оглянулся, то увидел вокруг лишь камни, колючие заросли и тени.
— Мде… — я нахмурился, сканируя пространство вокруг внимательным взглядом. Может быть, я все еще на нерве из-за ловушек в тоннеле. Но, полагаю, лучше перебдеть, чем недобдеть.
— Аманита.
— Да?
— Надень ушки. У меня нехорошее предчувствие.
— Поняла, — Аманита кивнула и надела свои наушники.
Я тоже надел шумоподавляющие наушники и на всякий случай включил их. Затем я снова повернулся к мертвецам и включил налобный фонарь, чтобы получше рассмотреть тела. Яркий луч прорезал пещерный сумрак. Я тут же заметил блеск металла в нескольких метрах от себя.
— Что это?
Я подошел к сверкающему на земле предмету, наклонился и поднял его. Это было что-то вроде большой золотой булавки. На ней был изображен странный символ, похожий на перевернутый треугольник с окружностями на остриях.
Имущество гномов? Или улика?
— Денис, — прошипела демоница позади меня. — Выруби фонарь! А то к нам сейчас со всей пещеры сбегуться.
— Упс, — повинился я и выключил свет. Весьма недальновидно с моей стороны.
— Смотри, что я нашла.
Дьяволица принесла один из мешков и открыла его горловину. Наклонившись, я увидел, что мешковина была наполнена осколками разноцветных кристаллов.
— Что это? — спросил я и, протянув руку, взял один, чтобы рассмотреть поближе.
— Это камни из Зеркального Сада, — ответила демоница. — Говорят, что они волшебные. Чародеи щедро платят за каждый.