И, помолчав, добавил:
— Но, самое главное, — у него пятая лапа росла. Четыре нормальные, а пятая — из под левой лопатки, вся кривая, сустав на ней лишний. Пользы никакой, одно уродство. Волка сам видел. Паскудная, скажу тебе, образина. Нечисть.
— Охотничьими байками стращаешь, — хмыкнул Репин.
…Наскоро окончив справку о результатах проверки, Сергей отыскал Лапина и вручил ему свое сочинение. Бригадир читать бумагу не стал, сунул в папку. Перед обедом он провел итоговое оперативное совещание, и Сергеева писанина была уже ему до фени. Лапина заботило одно: чтобы окончательно не развезло взлетное поле, и не пришлось бы куковать тут до морковкина заговенья, а от нечего делать вечерами жрать водку с Онуфрием — это на больную-то печень!
Много лет проработав в управлении, майор давно знал, что его инспекторские поездки ничего не меняют в неизбывном милицейском бардаке и терпел, уповая на близкую пенсию. Впрочем, не пустым возвращался он обычно из таких поездок. Вот и на этот раз Онуфриев не ударил в грязь лицом. В дежурной машине, готовой доставить бригаду к самолету, ожидал Лапина большой баул, туго набитый дарами тайги и осенней путины…
Начальник Октябрьского РОВД, в отличие от управленца, на пенсию не торопился, надеялся послужить еще в своей хоть и докучной, но не бесхлебной должности годок-другой, а потому доскональные справки с выводами об «укреплении руководства» были ему без надобности…
— Надолго остаешься? — спросил Лапин Сергея.
— Побуду до полной ясности. Пока медведя отстреляют.
— Ну, удачной охоты.
На том они и расстались.
9
Около семи вечера, отклонив настойчивые приглашения Логинова и сдав ему на хранение пистолет, Сергей явился к зданию поселковой администрации. Там его встретил посиневший от сырой промозглости, щуплый, очкастый блондин в дождевике, резиновых зеленых полусапожках и при галстуке. Он поздоровался и повел Репина на другой конец поселка, к бревенчатому коттеджу, где имело быть обещанное Раисой мероприятие.
По дороге блондин поведал, что зовут его Андреем Владимировичем, когда-то начинал инструктором в райкоме комсомола, потом был депутатом райсовета, а сейчас по коммерческой части, но какая тут коммерция!.. Вечеринка организована в Раисину честь, да и так, знаете ли, дыра-дырой и жизнь здесь соответственная, надо иногда пообщаться по-человечески.
— Вот и прибыли!
Блондин свернул с осклизлой тропинки и, подобрав долгополый плащ, запрыгал по грязи к калитке в заборе, за которым светились разноцветные окна.
Внутри просторный коттедж был обставлен в стиле уездного модерна с непреднамеренными элементами «сюра». В гостиной за столом сидела — и, чувствуется, неплохо уже сидела — веселая компания.
Раисе предоставили кресло с протертыми подлокотниками, похожее на старого, хромого бегемота. Остальные гости разместились кто на чем, включая продолговатый фанерный ящик, поставленный «на попа».
Пиршество освещал торшер под желтым абажуром, напоминающий подсолнух. В полумраке Сергей разглядел двух ярко накрашенных дамочек — молодую и неопределенного возраста; бородача с могучими плечами, обтянутыми черным свитером; особь мужского пола в мятой пиджачной паре и мятой же рубахе мышиного цвета. Во главе стола оживленно жестикулировал раскрасневшийся лысый толстяк с рыжими кошачьими усами. По правую руку от него потупил взгляд в тарелку абориген в очках, примеченный Сергеем еще в аэропорту. (Тесен мир, а в Октябрьске и того на три размера меньше!) Всего собралось здесь человек с дюжину, хорошо выпили, правительство, кажется, уже обругали, но до скабрезных анекдотов еще не дошли.
Андрей Владимирович представил нового гостя, знакомство прошло шумно и бестолково. Сергей, однако, уяснил, что народ здесь собрался не простой. Усатый толстяк, например, оказался заместителем редактора районной газеты и хозяином гостеприимного дома; бородач — местным геологическим начальством. Мятая личность возглавляла дом культуры. Юная особа секретарила в газетной редакции, а та, что постарше, олицетворяла районную администрацию. Абориген в очках, назвавшийся Григорием Олконтовичем, сеял разумное, доброе, вечное в роли завуча средней школы. Другие гости оказались подстать. Бомонд!
Сергея усадили рядом с Раисой и первым делом внушительно «оштрафовали» за опоздание. Он к вечеру основательно проголодался и еще с порога примеривался к нескудному столу, но, опрокинув в себя фужер коньяку (коньяк здесь пили фужерами), вдруг потерял аппетит. Спиртное шарахнуло по мозгам, и пришлось приложить усилие, чтобы остановить зыбкое кружение стен. Намазав горбушку красной икрой, он откинулся на спинку стула.