Существо щелкнуло снова. Дважды.
Маки не осмелился ответить.
Через несколько секунд щелчки повторились: чик, чик, чик-чик-чик.
У Маки из горла вырвался низкий стон.
Существо продолжало щелкать, в точности повторяя предыдущий «сигнал». Оно хотело снова общаться, но люди молчали, и когда ее многократные попытки остались без ответа, оно начало яростно стучать, то ли от злости, то ли от отчаяния. И это уже были не щелчки, а настоящие удары по окаменевшему стволу.
Звуки были очень громкими, и эхом разносились вокруг.
Минут через пять, пока Бойд и Маки сидели, обхватив друг друга руками от страха, звуки прекратились. Последовавшая тишина пугала еще больше, пугала той неизвестностью, которую уготовила. А потом раздался другой звук, словно ветер подул в горлышко бутылки. Непрерывно нарастающее скорбное завывание, и было что-то истеричное в этом пронзительном звуке. Он становился все громче и громче, словно ночной зов какого-то гигантского насекомого, а потом затих.
От самого тембра этого звука волосы на затылке у Бойда встали дыбом, а кожа на мошонке съежилась. Потому что, хотя этот визг даже отдаленно не напоминал человеческий, в нем почти угадывались уныние и тоска.
— Что за черт? — спросил Маки.
— Я не знаю, кто она такая.
— Она? — прошептал Маки. — Она.
Это была оговорка, но Бойд не стал себя поправлять. Ибо слышалось в этом стенающем голосе что-то очень женственное. Это было чистое безумие, но уверенность в этом никуда не делась. То существо… боже милостивый… оно было женского пола.
Какое-то время они сидели молча, и единственными звуками были далекое капанье воды, да шум расчищающих завал Юргенса, Брида и Макнэира. А еще хриплое, учащенное дыхание Маки.
— Что будем делать, Бойд? Что мы будем делать, нахрен?
— Будем ждать, когда нас вытащат, — ответил Бойд. — Послушай, Маки, я не знаю, что здесь с нами, но просто оставь его в покое. Не играй с ним. Не пытайся подавать ему сигналы. Может оно… не знаю… может оно просто уйдет.
Но он не верил в свои слова ни на секунду.
Потому что оно было по-прежнему где-то рядом, и он, да поможет ему Господь, чувствовал, как оно следит за ними.
14
Прошло уже целых шесть часов, время близилось к семи, и Руссо чувствовал, что становится жарко. Они стекались отовсюду — СМИ, семьи, начальство. Было такое чувство, будто все они толпились у него на спине. Он потер ноющую шею и проглотил пару таблеток «Тайленола». Он наблюдал за людьми, расширяющими штрек, слушал постоянный шум отбойных молотков и перфораторов, шипение пара и глухой стук кусков известняка, загружаемых в вагонетки. Голова гудела ото всего этого.
Он потер глаза, потом виски.
Здесь внизу все звуки многократно усиливались эхом. Стук, жужжание, звон и лязг. Руссо закурил сигарету и жестом подозвал Кори, начальника смены.
— Ну и? — спросил он.
— У нас есть прогресс, но думаю, на расширение штрека уйдет еще почти день, чтобы смог пройти буровой станок, — сказал ему Кори. — Если шахта была заполнена обломками известняка, мы просверлили бы его как сыр, но…
Руссо сердито зыркнул на него. — Но?
Кори покачал головой. — Ты знаешь то же, что и я. Если бы это был просто рыхлый щебень, мы пробурили бы его за три-четыре часа буровым расширителем. Даже чтобы прорубить четыреста футов требуется восемь часов… Но мы не знаем, что там случилось. Как будто вся земля сместилась. Известняк — штука неустойчивая. Если придется рубить твердую породу, на это уйдут дни.
— Если не недели, — сказал Руссо и сплюнул.
Недели. Недели, ради всего святого! Руссо затянулся, глядя, как Кори идет к штреку, раздавая приказы и подгоняя копальщиков. Он стоял, гадая, как там люди внизу. И вспоминал, как сам когда-то оказался заперт под землей. Даже сейчас у него по телу бегали мурашки.
15
Бойд ждал.
Он не знал чего, а если и знал, то не хотел признаваться самому себе в этом. Он лежал рядом с деревом, сломавшим ему ногу. Маки какое-то время не разговаривал, и Бойд решил, что это к лучшему. Тишина убивала его, отчаяние и клаустрофобия вцепились в горло, но он не хотел знать, что творится в голове у Маки, потому что понимал, что ничего хорошего.
Как, собственно, и у него в голове.
Какой-то звук.
Черт.
— Что это? — спросил Маки.
Потом сквозь паутину деревьев брызнул свет, и они увидели Юргенса, идущего в их сторону. Он перелазил через насыпи, спускался в ложбинки, шлепая по лужам. Он перепрыгнул через переплетение корней и остановился перед ними, тяжело дыша.