Закончив говорить, она схватила какой-то инструмент, напоминающий скальпель, и резким движением сделала надрез на груди Ньюта. Томас отвернулся, едва из раны полилась алая кровь, потому что не хотел видеть этого.
— Что ты сделала? — прошипел он.
— А как по-твоему я должна проверить наличие яда?
Брюнет даже не думал поворачиваться — его уже совершенно не интересовало то, что сейчас делает подруга. Где она научилась обращаться с медицинскими приборами и откуда так много знает в этой области?
Томас решился вернуться в прежнее положение спустя несколько минут, но моментально пожалел об этом: Тереза как раз зашивала рану. Не выдержав, парень подскочил с кровати, выпустив руку Ньюта, а затем вышел из комнаты. Порой он сам не понимал, чего боялся — ему просто было страшно. Необъяснимая тревога засела глубоко в сердце и теперь сопровождала парня постоянно, отказываясь отступать. Во всяком случае, Томас начал спать и нормально питаться, его кожа обрела более живой оттенок, а тёмные круги вокруг глаз почти исчезли.
Прежде чем уйти, Тереза пообещала брюнету вывести Ньюта из анабиоза на днях. По её словам организм парня самостоятельно справится с оставшимся ядом, и больше нет нужды держать его в полумёртвом состоянии. Конечно, к его пробуждению рана на груди не успеет зажить и будет доставлять Ньюту некий дискомфорт, но это пройдёт со временем. Томас старался сдерживать слёзы каждый раз, когда видел любимого человека в таком состоянии. Ему уже самому начало казаться, что он постепенно становится нюней, не может ничего решить без слёз.
Тереза давно ушла. Комната была поглощена полумраком, отбрасывая причудливые тени на стены. В воздухе стоял звон от постоянного спокойствия; слишком тихо стало в этом месте. Брюнет лежал рядом с Ньютом, нежно перебирая его волосы. Для него это уже стало привычным делом, так что парень думал лишь о том, что всё худшее позади, скоро он увидит ангельскую улыбку, по которой безумно соскучился. Юноша представлял её у себя в голове, улыбаясь в ответ, порой слышал хриплый голос блондина, который, словно нежная песня, ласкал слух. Ему казалось, что он давно сошёл с ума. Ньют находился в лежачем положении около двух недель, и за это время крыша Томаса вполне могла уехать очень далеко. Парень давно наблюдал за розоватыми губами блондина, мечтая вновь к ним прикоснуться. Он очень хотел снова почувствовать их мягкость и вкус, сминая со всей присущей ему страстью и желанием.
— Знаешь, Ньют, — начал говорить брюнет, обжигая его тело горячим дыханием. — Порой мне кажется, что кругом одни враги. Как будто меня никто не понимает. Неужели я говорю на другом языке? Почему на меня смотрят так, словно я чудо света, которое появилось чёрт знает откуда, и теперь правит всем миром? Галли меня ненавидит, хоть старается вести себя более сдержанно в моём присутствии, но ведь это только из-за жалости. Он бы перерезал меня, если бы попался подходящий случай. Бренда ведёт себя вполне дружелюбно, хотя Тереза умоляет ей не доверять. Не знаю, что произошло между ними, но обе пытаются настроить меня друг против друга. Бренда говорит, что я должен верить ей, а не Терезе, ведь Тереза - Незрячая. Она считает, что ты не одобришь такое решение. Тереза вообще возомнила, что Бренда пытается убить меня с помощью какой-то книги. Девушки…
Томас на какое-то время замолчал. Он тихо усмехнулся своим мыслям и приник ухом к груди блондина, которая была всё ещё оголена, а с противоположной стороны виднелся свежий шов. Брюнет затаил дыхание, стараясь не пропустить ни малейшего звука. Услышав слабое биение сердца, он вздохнул с облегчением. Всё хорошо.
— Я скучаю, — прошептал парень, продолжая слушать сердечный ритм. — Не знаю, что эта связка сделала со мной, но что-то определённо изменилось. Я чувствую, что для меня нет никого дороже тебя. Всё стало слишком запутанным. Раньше я не знал, что такое «любовь», а теперь понял. Знаешь, если ты очнёшься, и у тебя возникнет странное желание убить меня, затем размазать остатки по стене, я всё пойму. Порой делаю глупые вещи, не думая о последствиях. Я не жалею о своём решении, но всё же было большой глупостью совершить непоправимое, не обсудив этого с тобой. Я ведь мог просто поцеловать тебя или вообще закрыть рот рукой, но поступил как эгоист, связал нас нерушимыми узами. Что ты подумаешь обо мне после этого?
Как и обычно, ответа не было. Тишина продолжала пронизывать воздух своим присутствием, напряжённая атмосфера царила в этом доме уже довольно давно, она пока не планировала уходить. Томас отлип от груди Ньюта и посмотрел на его лицо. Он был готов считать секунды до того момента, как эти прекрасные глаза откроются, в мир вернутся краски.
— Я обещал, что не позволю тебе умереть, — продолжил говорить он. — Но теперь понял, что не могу подействовать на всё. Если бы не Тереза, я бы даже не знал, что мне делать, от меня нет никакого толка. Знаю, о чём ты подумаешь: пришёл в твою жизнь Томас, а затем сломал её. Я просто хотел как лучше, а получилось как всегда. Обещал, что не дам умереть Чаку, однако его больше нет. Я не обвиняю Соню, нет, всё это всё было случайностью, но какой от меня толк, если не могу сдержать своё слово?
Брюнет ещё раз пропустил светлые волосы через свои пальцы, поцеловав Ньюта в лоб.
— Ради тебя я пойду на всё и не важно, чем это для меня кончится. Ты слишком много перетерпел из-за меня.
Томас мог разговаривать всю ночь — ему это доставляло необычайное спокойствие, которое, в конечном итоге, помогало уснуть. В этот раз всё прошло точно так же. Парень сам не заметил, как усталость подкатила к нему, затягивая в свои объятия.
***
— Проснись и пой! — громкий голос раздался где-то над головой Томаса, заставив парня подскочить, едва не врезавшись в тело блондина.
Оказавшись на полу, брюнет аккуратно высунул голову, злобно глядя на смеющегося азиата, стоявшего перед ним. Казалось, что он не испытывал совершенно никаких эмоций, когда находился в такой близости с Ньютом.
— Минхо, какого чёрта? — прошипел Томас, поднимаясь на ноги.
— Вот, пришёл посмотреть, как ты тут, — с усмешкой ответил парень. — Тереза просила передать, что сегодня тебе самому предстоит возиться с этим непутёвым.
Минхо кивнул в сторону блондина, заставив Томаса посмотреть в том же направлении.
— Она сказала, что в этом нет ничего трудного, поэтому ты справишься. Тебе ведь известно, что нужно делать?
— Знаю, но я не уверен, что смогу…
— Тряпка, — фыркнул азиат, плюхаясь в кресло. — Крови боишься?
— Только его крови, — ответил брюнет, присаживаясь на край кровати. — Не хочу, чтобы она проливалась.
Минхо хлопнул себя по лбу и застонал.
— Ладно, — сдался он. — В таком случае, давай просто оставим его тут и прогуляемся, а завтра Тереза сообщит нам, что в тело твоего блондинчика попала инфекция, из-за чего он пробудет в замороженном состоянии ещё какое-то время.
— Нет, — прорычал Томас, прежде чем схватиться за шприц, лежавший на тумбочке.
Он точно знал — Тереза всегда готовила всё заранее. Она понимала, что однажды наступит день, когда всё придётся делать брюнету. Он был не слишком силён в медицине, поэтому было лучше всё готовить на всякий случай. Дрожащими руками Томас поднёс шприц к вене Ньюта и замер. Он безумно боялся сделать что-то не так, из-за чего у блондина могут начаться проблемы. Минхо даже немного привстал с кресла, чтобы иметь возможность лучше рассмотреть происходящее.
— Ну, и чего же ты ждёшь? — закатил он глаза спустя минуту.
— А ты умеешь это делать? — поинтересовался брюнет, глядя на друга. — Может, лучше ты?
— Нет, — развёл руками азиат. — Ты его парень, ты и коли.
Вздохнув, Томас повторил свою попытку.
«Давай, — говорил он сам себе. — Ты ведь хочешь, чтобы он поскорее поправился?»
Пальцы брюнета дрожали. Ему казалось, что шприц вот-вот выпадет из рук. Томас попытался собрать все силы, сосредоточиться на том, чтобы найти вену. Обхватив локоть блондина, он начал медленно вводить иглу, стараясь унять дрожь. Минхо с любопытством наблюдал за этой картиной. Странно, что у него ещё шея не стала, как у жирафа. Немного успокоившись, брюнет сумел ввести лекарство и благополучно изъять иглу.