— Пусть победит… — начинает она, но тут карета пролетает под низко нависшей веткой, которая моментально сметает девочку с места. Мальчик с крысой нагибается, чтобы не задеть ее болтающиеся ноги, и продолжает погоню.
— …лучший, — заканчивает девочка, повиснув на ветке.
Мальчик кивает своему крысу и упрямо стискивает зубы.
Остались только он и вторая девочка. Лошадь другого парня отстала, свернув с дороги и застряв в кустах.
— Эй! — кричит мальчик. — Хватай лошадей!
Девочка, уже поравнявшаяся с правой лошадью, услышала его. Она тянет руки к уздечке, но каждую ее попытку останавливает кнут возницы.
— А ну прочь, гнусные бродяги! — кричит тот.
Девочка морщится; кожаный кончик хлыста оставляет у нее на ладони красные следы.
— Септимус, — шипит мальчик, — ты как, можешь помочь?
Крыс улыбается:
— Кажется, кое-чем могу.
Мальчик скачет уже вровень с каретой — так близко, что слышит, как женщина внутри полузадушенно охает от страха. Крыс прыгает с его плеча прямо на затылок вознице, и тот издает душераздирающий крик.
— КР-Р-Р-Р-РЫСЫ! — вопит он. — ТЕРПЕТЬ НЕ МОГУ КРЫС!
Но грызун уже забрался толстяку за шиворот и принялся вытанцовывать ирландские танцы у него меж лопаток. Взвыв, тот роняет кнут и вожжи; лошади в недоумении замедляют бег, и мальчик с девочкой с легкостью их нагоняют. Быстро обменявшись взглядами, разбойники прыгают верхом на лошадей и кое-как заставляют их остановиться.
Возница спрыгивает со своего места и ковыляет по дороге прочь, отчаянно хватая себя за спину. Дети со смехом провожают его взглядами, а потом снова возвращаются к делу. Девочка любезно указывает рукой вперед:
— После тебя.
Мальчик отвешивает ей поклон, шагает к карете, светясь уверенностью, и распахивает дверь.
— Мэм, — начинает он самодовольно, — не могли бы вы…
Слова застревают у него в горле. Дама снимает вуаль, под которой обнаруживается густая и спутанная каштановая борода.
А еще на него смотрит дуло кремневого пистолета.
— И не надейся, — говорит пассажир хриплым (и весьма неженственным) баритоном.
Паренек тут же падает духом.
— Но… — возражает было он.
— Бах, — добавляет пассажир и щелкает дулом пистолета ему по лбу.
Мальчик задумчиво чешет в затылке, будто проигрывая все случившееся в уме, а потом с досадой пинает носком сапога снег на дороге. Начался зимний семестр разбойничьей подготовки. И Кертис только что провалил свое первое испытание.
Где-то — казалось бы, совсем в другом мире, а на самом деле всего лишь в нескольких милях от этого места — Прю сидела, подперев голову рукой, и глядела из окна второго этажа, как мокрый снег падает на лужайку средней школы Джордж и тут же тает. «Типичная портлендская зима, — думала она. — Сплошная слякоть». Чем больше становилось снежной каши, тем тяжелей, казалось, подбородок упирался ей в ладонь. По тротуару, аккуратно огибая лужи, шла парочка; воротники пальто у обоих были зябко подняты. Машины, покрытые полупрозрачным слоем отвратительного серого снега, летели по мокрым улицам, разбрызгивая ледяную воду из выбоин в асфальте. Зрелище было в высшей степени удручающее.
— Прю!
Голос прозвенел у нее в голове так, будто кто-то пытался докричаться с огромного расстояния, словно смотритель маяка до корабля в шторм. Она предпочла его проигнорировать. Но оклик повторился:
— Прю Маккил!
Теперь он прозвучал ближе. Реальней. Как конферансье, объявляющий выход звезды на сцену. Она медленно приподняла лицо с ладони.
— Земля вызывает Прю Маккил!
На этот раз за голосом последовал взрыв смеха. Шум резко вернул Прю обратно в действительность. Она выпрямилась на стуле и оглядела комнату. Естествознание, третий урок. Весь класс пялился на нее, смеясь. Прю почувствовала, как ее щеки становятся пунцовыми.
— Извините, — выдавила она. — Я… отвлеклась.
Из-за кафедры на нее смотрела учительница, мисс Дарла Теннис. Оливковая кожа, угольно-черные волосы, туника с цветочным узором. Она поправила очки в металлической оправе, пригладила прическу и жестом успокоила класс.