— А не хочешь ли ты выговор? Еще один.
Элси постучала сестру по локтю. Видя, что Рэйчел отступилась, Джоффри продолжил:
— Руки, пожалуйста.
— Что? — удивилась та.
— Покажи мне свои руки, пожалуйста.
Рэйчел покорно вытянула руки. Джоффри придирчиво их осмотрел.
— Конвейер, третий пункт. — Он указал в сторону деревянной таблички, на которой стояла римская цифра III. — Соседи объяснят тебе, что делать.
Рэйчел последний раз взглянула на сестру и побрела прочь. Джоффри повернулся к Элси.
— Руки, пожалуйста, — повторил он.
Элси послушалась. Без Тины Отважной, которую она надежно спрятала в ящик у кровати, ладони казались пустыми.
Внезапно Джоффри выпучил глаза.
— Прекрасно! — воскликнул он и, поставив кружку, пристально вгляделся. — Такие… маленькие! — выдохнул наконец Антэнк, а потом поднял взгляд на лицо Элси. — Деточка, — сказал он, — природа наградила тебя руками, которые просто созданы для машиностроения. Я не видел таких рук уже много лет!
— Спасибо, — против воли пробормотала Элси.
Джоффри положил руку ей на плечо и повел к одному из механизмов — лежащей на боку блестящей алюминиевой бочке, от которой отходило множество красных и синих пластиковых трубок. На передней панели было три индикатора: один помеченный буквами АСК, другой — UZ, а третий — символом, который показался Элси похожим на перевернутый рожок от мороженого.
— Этот малыш, — сказал Джоффри, похлопывая цилиндр по стенке, — называется осциллятором ромбоидного шлифования два-ноль. Если кратко, ОРШ.
— А что он делает? — спросила Элси.
— Осциллирует, конечно. И шлифует. Шлифует то, что осциллирует. Ну а «ромбоидный» — это пусть каждый сам догадается.
Элси не знала, что такое «осциллировать», но ничего не сказала.
— Значит, так, — продолжил Джоффри, — работать на нем несложно. Куда проще, чем на модели один-пять, уж поверь. Нажимаешь вот эту кнопку, ждешь десять секунд, потом тянешь за этот рычаг. Дальше ты услышишь звяканье.
Джоффри показывал все это на практике. Механизм издал металлический лязг, а следом тихий звук вращения.
— Когда услышишь, нужно открыть вот эту панель и… вуаля! — Внутри, за маленькой дверцей, Элси увидела крошечную железную гайку — для такой понадобился бы очень маленький болтик.
— Возьми ее, пожалуйста. И поскорее, — скомандовал он.
Элси послушно засунула руку в узкое отверстие, схватила гайку и подала Антэнку. Взяв ее большим и указательным пальцами, он продолжил:
— Отлично. Это — высоколегированная ромбоидноосциллированная болтовая гайка. Такой вот маленький кусочек металла стоит больше, чем среднестатистический человек зарабатывает за год. Понимаешь ли, все те улучшения, которые внесли в прошлую модель станка, мне показались недостаточными. Поэтому я взял на себя смелость кое-что добавить. Финальные штрихи, так сказать. Конечно, гарантии пришлось лишиться.
Механизм издал громкий звук, и на то место, где только что была гайка, опустился ряд железных зубов. Джоффри улыбнулся. У Элси округлились глаза.
Антэнк кашлянул и продолжил:
— В общем, чтобы максимизировать производительность станка, пришлось отказаться от некоторых… как бы выразиться… мер безопасности. Раньше он просто выплевывал гайку вот на этот поднос, а теперь нужно, чтобы кто-нибудь с очень маленькими пальцами вынимал ее вручную. Вот как ты сейчас.
— Ага, — сказал Элси. — Ясно.
— Только нужно кое-что понимать… — Тут он помедлил и неловко посмотрел на нее. — Извини, как тебя зовут?
— Элси.
— Чудесное имя. Так вот, Элси, деточка, если твои пальчики будут еще внутри, когда станок начнет рекалибровку раздатчика, машиностроительная индустрия лишится одной из двух самых замечательных рук, какие только работали в ней за последние три года.
— Что? — спросила Элси, запутавшись в хитроумной последней фразе.
— Ну, или за последние два года. Твои руки определенно в десятке лучших. Замечательные, крошечные ручки.
— Он отрежет мне руку? — ахнула Элси.
Джоффри снова кашлянул.
— Да. — Улыбка. — НО! У тебя есть не меньше пяти-шести секунд. Такая одаренная девочка, как ты, без сомнения, справится за две, максимум три.
Элси все же не могла прогнать мысль о последствиях промедления; в эту минуту ее вдруг пронзило осознание ценности того факта, что у нее две руки. Она попыталась представить жизнь без одной из них: вот она в будущем стоит на кухне и крюком-протезом пытается сделать себе сэндвич с джемом и арахисовым маслом. Даже в воображении это казалось делом очень нелегким.