С этим заявлением он резво зачерпнул коричневой жижи и грубо запихнул аппликатор Рэйчел в нос. Девочка беспомощно фыркнула.
— Шдо это за кадость? — прогундосила она с забитым носом.
— Все натуральное, стопроцентно органический состав. Толченые вешенки, слизь улитки и порошок из древесной коры.
На лице Рэйчел появился ужас.
— Сдизь удитки?!
— В общем, — продолжил Антэнк, взяв пистолет, — у меня есть основания полагать — пусть и подкрепленные довольно туманными доказательствами — что за этой границей существует отдельный мир. Целый мир, полный жизни и энергии. И увидеть его мы сможем, только если согласимся раскрыть глаза. Не знаю, что в нем творится и кто управляет этим затерянным краем, но я весьма твердо настроен подарить ему чудо современной мысли, какое представляет собой свободнорыночный капитализм. Едва ли кто-то будет сопротивляться: если я что и понял за свою бытность промышленным титаном, так это то, что люди обожают капитализм. — Он без предупреждения поднес пистолет к уху Рэйчел и — щелк! — прикрепил ей такой же желтый ярлычок, как Марте. Рэйчел поморщилась. — Конечно, если их правильно простимулировать, — уточнил Антэнк, а затем он расстегнул оковы, и Рэйчел, выбравшись из кресла, вернулась к Марте и Элси с полными ноздрями отвратительной коричневой пасты и ярлыком в правом ухе. Вид у нее был ужасно жалкий.
Словно парикмахер в ожидании нового клиента, Джоффри развернул кресло к третьей девочке. Та почувствовала, как ее слегка подталкивают в плечо — это оказалась Дездемона, — и послушно забралась на сиденье. Антэнк стоял, повернувшись к ней спиной, и изучал стеллаж. Выбрав маленький голубой пузырек, он принес его с собой к креслу. Быстро отвернув крышку, вытряхнул на ладонь крошечный белый шарик размером с бусину и поднес к глазам.
— Я взял пылинку, снятую с пера птицы, бывавшей в Непроходимой чаще, и развел ее дистиллированной водой в пропорции один к тысяче, а потом пропитал каплей этой воды сахарную пилюлю, таким образом вложив в нее память о месте, откуда пылинка появилась. Все по науке! Если даже остальные эксперименты провалятся, уж она, я уверен, даст тебе возможность проникнуть через барьер в самое сердце Чащи. — Он поднес сахар к лицу Элси. — Открывай рот, малышка.
Девочка послушалась, и Антэнк положил пилюлю ей на язык. Та растворилась всего за пару секунд, оставив во рту легкий сладковатый привкус. На правое ухо ей так же приделали ярлык — боль от прокола была такая, как будто очень сильно ущипнули — и позволили вернуться к Марте и Рэйчел.
— Дездемона, будь добра, — сказал Антэнк, вытирая руки о какую-то тряпку.
Мисс Мудрак подошла к полке и сняла с нее три ящичка, на которых еще не было никаких пометок, принесла Антэнку, и тот принялся настраивать их с помощью черных тумблеров на передней панели. Потом, отмотав бумажного скотча, наклеил по куску на каждый ящичек и черным маркером написал на них несколько букв, а затем аккуратно поставил на стол рядом с девочками.
— Я знаю, что вы сделали, — сказала Рэйчел, — вы написали наши инициалы. — Из-за коричневой пасты в носу голос девочки звучал так, будто у нее ужасный насморк.
— Какая догадливость.
— Где Карл Ренквист? — спросила Рэйчел.
— Карл Ренквист? — Антэнк помедлил, раздумывая.
— Да, тот, который К. Р.
— Ах да, Карл. Это было на прошлой неделе, так? — Он уставился на полку с белыми коробочками, ища в них подсказку. — Медь, — добавил наконец Джоффри. — Венец из медной проволоки. На голову. К сожалению, это не сработало. — Он взял свой черный блокнот и начал перелистывать последние страницы, зачитывая вслух: — Синтия Шмидт: ингаляция паров сосновой смолы. Были большие надежды. Посмотрим: Уильям Хэтфилд. А, да, неплохой вариант. Подштанники из виноградных листьев. Довольно смелое решение. Дженни Таммел, утяжеленная обувь. Я был так уверен. Столько сил потратил на эти ботинки. Не сработало. — Он захлопнул блокнот и положил его обратно на стол. — Но каждая ошибка подводила меня все ближе к верному ответу.