— А, Каллиста, — сказала Дарла, заметив ее. — Как хорошо, что ты смогла к нам присоединиться.
— Не шевелитесь! — прошептал Септимус, вернувшись. — Мы окружены.
Трое убийц — одна с одной стороны, двое с другой — замедлились. Двигались они тихо и сосредоточенно. Ребята стояли спина к спине и смотрели на приближающихся врагов.
— Ну вот и все, Прю, — сказал Кертис.
— Ага.
— Извини меня за все, что я наговорил.
— И ты меня. Я совсем не считаю тебя эгоистом. На самом деле я думаю, что ты замечательный.
— Правда? Ты так думаешь?
— Ага.
Кицунэ все приближались.
— Ну и я тоже думаю, что ты очень хороший человек.
— Спасибо.
Лисы уже подобрались на расстояние прыжка. Прю, отчаявшись, огляделась вокруг. Избежать нападения было невозможно. У них осталась одна дорога — вниз.
Она заглянула за перила моста в темноту: суровые каменистые склоны исчезали в непроглядной тьме. Осматриваясь, девочка заметила, что трос, на котором крепилась лестница, у самой ее руки истерся — его держали лишь несколько ниток. Перекинув рюкзак через плечо, девочка вытащила складной нож, открыла его и напоказ взмахнула над тросом.
— Только попробуйте подойти, — заорала она, — и я перережу мост.
— Что? — изумился Кертис.
— Что? — вторил ему Септимус.
Каллиста, та, что в спортивном костюме, перестала красться и замерла.
— Ты этого не сделаешь, — сказала она, скептически посмотрев на Прю.
— Да, — дрожащим голосом поддержал Кертис. — Не сделаешь ведь?
— Давайте проверим, — сказала девочка и, выгнув шею, обернулась к Дарле. Та остановилась на четвертой доске моста.
— Ты блефуешь, — сказала лиса.
— А вот и нет, — ответила Прю.
— Ты уверена, что не блефуешь? — уточнил Септимус.
Она поднесла лезвие к веревке. Дарла, пристально следя за ее движениями, кивнула Каллисте, и та попятилась.
— Убери нож, малышка, — сказала Дарла. — Это очень глупо. Давай-ка так: вы сдаетесь, а мы, может быть, не станем вас убивать.
Прю фыркнула:
— В жизни не слышала такого наглого вранья. Вы убили Ифигению. Вы — злобная, жестокая женщина. Лиса. Или кто вы там. С чего вдруг вам оставлять нас в живых?
— Увы, значит, положение безвыходное, так? — вздохнула та и сделала шаг в сторону детей.
Лапы ее задрожали от напряжения. Лиса приготовилась прыгать.
— Держитесь, — сказала Прю, глубоко вдохнула и перерезала веревку.
Кто-то завопил. Прю не успела заметить кто. Звучало по-женски, но она уже однажды слышала, как подобный звук издал Кертис. Так или иначе, опора ушла из-под ног, мост покосился на одну сторону и дощатый пол резким, мощным движением опрокинулся. Девочка уловила, как другой голос крикнул «НЕТ!», и в этом слове звенела такая боль потери, будто на глазах кричащего развернулась самая страшная трагедия. До нее дошло, что кричала Дарла, и на краткую долю секунды ее даже охватило сочувствие. Рука, будто направляемая кем-то извне, инстинктивно схватилась за одну из торчащих веревок моста, который как раз в этот момент перестал быть мостом и обвис, словно марионетка с перерезанными ниточками. Прю тряхнуло вместе со взбесившейся веревкой, и она проводила взглядом Каллисту, которая с воплем скрылась в бездне у них под ногами.
Лямка рюкзака вдруг дернулась и сильно надавила на шею. Оказалось, Кертис с упрямо вцепившимся в его плечо Септимусом успел схватиться за рюкзак и теперь висел над пропастью на единственном ремешке. Мальчик и крыс хором заорали, и Прю осознала, что именно Септимус за секунду до этого издал вопль, так похожий на женский. Раздался еще один резкий звук. Держащиеся за веревку пальцы девочки, на которые пришелся вес и Кертиса, и ее самой, в одну секунду стали из ярко-красных бескровно-белыми.
— Кертис! — хрипло прокричала она. — Я не могу!
В это самое мгновение Прю заметила, что Дарла, снова превратившаяся в человека, подбирается все ближе и ближе. Ее цветастая туника была изорвана и запачкана грязью и кровью, лицо скривилось от безграничной ярости. Превращение не дошло до конца, и в эту отчаянную минуту она зависла где-то на полпути между человеком и лисой. Когда женщина потянулась к Прю, та заметила, что запястья у нее покрыты черным мехом, а вместо ногтей — когти. Казалось, время застыло.