— Приветствую, — сказал Септимус, когда оба оказались на его территории.
Они продолжили таким манером медленно спускаться с камня на камень. Расстояние проверяли, бросая в темноту камешек и считая время до того, как раздастся стук, — наподобие корабля, который измеряет глубину звуковыми волнами. С каждым новым небольшим спуском путники изумлялись своей удаче, но про себя задавались вопросом, как скоро у удачи появятся другие дела и она их оставит.
Наконец, повторив процедуру раз десять, они оказались в узкой нише, где два склона сходились вместе. Впереди лежала куча нападавших сверху камней, и Прю, найдя один из некрепко засевших кусков, начала ее разбирать. Кертис помогал. Когда взгляду открылся голый склон, оказалось, что в нем есть небольшая идущая под углом нора. Кертису даже показалось, что из очищенного от камней входа подуло легким ветерком, хотя это, возможно, было просто его воображение.
Дети уставились в темноту.
— Как думаешь, что там? — спросил Кертис.
— Не знаю, — ответила Прю. — Что там Брендан говорил об этих местах? Здесь люди жили? Когда-то давно?
— Расщельники, ага, — кивнул Кертис. — Там нашлись следы. Вроде как рисунки всякие и все такое на стенах. Но это было намного выше. А так глубоко, насколько я знаю, никто и не залезал.
Прю перевела взгляд с мальчика на его плечо, где сидел крыс.
— Септимус, — сказала она, — вот тут ты нам можешь очень пригодиться.
— Дай-ка угадаю. Ты хочешь, чтобы я залез туда. — Он нервно пригладил усы.
— Пожалуйста.
— Ну же, Септимус, — поддержал Кертис. — На тебя вся надежда.
Прю подняла фонарик, пролив в нору мерцающий свет.
Септимус поворчал, потом перескочил с плеча мальчика ему на локоть, а оттуда — на жесткую землю. Мгновение крыс помедлил у входа в нору и подозрительно втянул носом воздух.
— Настоящий разбойник сделал бы то же самое, — подбодрил его Кертис.
— Я клятв не давал, — заметил крыс. — И в разбойники не записывался. Я иду по собственной воле и на своих условиях.
С этими словами он исчез в темноте лаза.
Прю с Кертисом стали терпеливо ждать. Текли минуты. Холодный воздух их каменной темницы пробирался под грязный, изорванный мундир Кертиса и колол кожу иглами. Наконец из норы раздался отчетливый цокот когтей по камню. Крыс появился из лаза, покрытый свежим слоем серой пыли, и выставил вперед лапу, морщась и жмурясь.
— Что ты там увидел? — спросил Кертис встревоженно.
Крыс продолжал стоять в той же позе и бешено дергать лапой, крепко закрыв глаза, а потом тряхнул головой, будто пытаясь прогнать какое-то ужасное воспоминание.
— Септимус! — крикнула Прю.
Тут он успокоился и, зевнув, постучал по носу пальцами.
— Извините, — сказал крыс. — Думал, вот-вот чихну.
Прю с Кертисом одновременно издали вздох облегчения.
Оправившись, Септимус продолжил:
— Там туннель, и вроде бы мы все в него пролезем.
Они двинулись дальше.
Пришлось буквально чуть-чуть расчистить вход от заваливших его камней, и протиснуться смогли все трое. Лаз, начинавшийся там, был скорее не туннелем, а пустой прожилкой в нападавших сверху и утрамбованных друг другом камнях. Несколько раз проход становился таким тесным, что приходилось ползти на животе, чтобы пробраться через особенно узкое место. Иногда Кертис чувствовал, что туннель начинает подниматься вверх, и в груди его возникало радостное возбуждение. Но после каждого небольшого подъема дорога снова уходила вниз и, по прикидкам Кертиса, возвращалась на тот же уровень, с которого началась. Чем дольше они лезли, тем сильнее отдалялись от самой главной цели: выбраться наверх и выяснить, что сталось с разбойниками. И его очень тревожила мысль, что у Прю могут быть другие приоритеты.
Туннель все не кончался.
Кертису вспомнилось, как несколько лет назад они ездили на экскурсию в пещеры. Как им рассказали, пещеры эти обнаружили спелеологи, когда наткнулись на небольшую трещину в утесе и решили ее исследовать. Один из них залез в какое-то ответвление, потерялся и застрял. Там он и умер, и его не могли найти еще три недели. Мальчик изо всех сил старался прогнать эту мысль, но она продолжала его преследовать. В какой-то момент он схватил Прю за ногу и потряс.
— Эй!
Она остановилась.
— Что?
— Когда можно будет считать, что мы сошли с ума?
Пауза.
— Я уже давно так считаю.
— Правда?
— Но пока впереди есть дорога, мне кажется, надо идти.