Майкл, сидящий рядом с Мартой, гордо добавил:
— И у нас все получается. Никто не хочет лениться. Все делают, что умеют, для общего блага.
— Вот Сандра замечательно готовит рагу, — сказал Кароль. — Это ее страсть. У нее просто талант. А Синтия, например, прекрасная художница. Ей мы поручаем украшать дом картинами.
Элси, слизнув с губ последнюю капельку вкусного обеда, осмотрелась вокруг. И в самом деле, стены были увешаны холстами с пейзажами в самодельных рамах из веток.
— Майкл, Питер и Синтия соображают в силках, так что мы их отправляем по утрам и вечерам за дичью на стол. А юный Майлз отлично умеет рассказывать сказки — он у нас укладывает спать малышей. — Кароль пыхнул трубкой, выпустив под балочный потолок несколько колечек дыма.
— Мы — рабочая семья, все на своем месте, — подтвердил Майкл, отрывая еще кусок хлеба. Две младшие девочки мыли посуду в тазике. Работая, они напевали песенку, и звон их тоненьких голосов разносился по всему дому. — Мы всем довольны.
Тут он сунул руку в карман и, вынув маленькую белую глиняную трубку, взял у Кароля из кисета немного коричневого табака. Мальчик набил ее и начал курить, с гордым удовольствием заметив, как изумленно новенькие девочки уставились на него.
Первой высказалась Марта:
— Ты чего?!
Майкл только плечами пожал:
— Тут можно делать что хочешь. Никаких родителей, никаких запретов. Мечта! — И, пыхнув трубкой, он выпустил в воздух несколько колечек дыма.
Рэйчел, которая ни слова не сказала с тех пор, как закончила есть, наконец заговорила.
— Так что здесь вообще творится? — спросила она. — Почему вы сюда попали? Почему мы все сюда попали?
Повернувшись в ее сторону, Кароль откинулся на стуле. Тот болезненно скрипнул.
— Это — внешний пояс, родная, — объяснил он. — Древняя магия, которую вплели в лес мистики, служит для того, чтобы не пускать таких, как мы, внутрь. Привыкайте, потому что это навсегда.
Марта со стуком уронила ложку на тарелку и тут же извинилась, а потом переспросила:
— Что вы сказали? Магия?
Кароль еще несколько раз затянулся, а потом ответил:
— Она самая. Я могу рассказать только то, что знаю сам. Так вот: когда много веков назад стало ясно, что лес и остальной мир не могут жить в мире и согласии, на пояс деревьев по внешней окружности леса наложили связывающее заклятие, так что всякий Внешний, попытавшись войти, запутается в лабиринте деревьев. Каждый поворот будет похож на предыдущий, каждый клочок земли размножится бесконечно. Более того, само время замирает, и хоть солнце садится и луна встает по своим собственным правилам, день никогда не сменяется.
На этих слова Майкл улыбнулся Марте.
— Понимаешь? — сказал он. — Мы никогда не постареем.
Девочки, потеряв дар речи, пытались уложить в головах этот невероятный рассказ.
— Бред, — сказала Рэйчел.
— Еще какой, — кивнул Кароль. — Мы все тут будто застыли в небытии. Смена времен года нас не затрагивает.
— А давно вы тут живете? — спросила Марта.
— О да, наверное, уже многие годы. Когда время проходит бесследно, его перестаешь замечать вовсе.
— А откуда вы столько знаете про этот… как вы его назвали… внешний пояс? И про Чащу? — рискнула спросить Рэйчел.
— В свое время, — ответил Кароль, — я жил среди них. В Южном лесу. А потом меня выдворили.
— В Южном лесу? — повторила Элси. — А что там?
— И почему вас выдворили? — добавила Рэйчел.
Кароль хрипловато рассмеялся, потом сделал еще пару затяжек и сказал:
— Сколько вопросов, девочки. Во-первых, в Южном лесу располагается многолюдный край, где находится усадьба, а в ней — правительство. Там целый мир. И повсюду чудеса и волшебство — такие, что глаза из черепа выскакивают. Так вот: меня туда позвали. Снаружи. А когда получили, что хотели, отослали.
— Отослали? — повторила Рэйчел. Откинув волосы с лица, она внимательно глядела на старика.
Тот, кряхтя, пожевал конец трубки.
— Ага. Отослали. Не хочу вдаваться в подробности, но кое-кто на юге считает, что во внешний пояс удобно выкидывать старый, использованный мусор. Я же не местный, так что бросили меня сюда, и считай готово — не выберусь.
Майкл, беспокойно нахмурившись, взглядом попросил Элси и Рэйчел не расспрашивать дальше.
— Ну так вот, — продолжил Кароль, — тут теперь и живу. В своем доме. В своем чистилище. Но, по крайней мере, я не одинок. Года, наверное, два назад появился первый парнишка. Эдмунд Картер. Я сидел на крыльце, разговаривал с собаками — в то время они одни мне компанию составляли — и тут он появляется на склоне. Несколько дней бродил, похоже. Некоторые ребята быстрей тут оказываются. Я его приютил, накормил. С тех пор семья и растет.