Вскоре после приезда в Новоград-Волынский новый начальник ОО столкнулся с банальной, казалось бы, квартирной проблемой.
Один из домов, выделенный Особому отделу Горсоветом, незаконно захватил некий работник штаба (фамилию его архивы не сохранили). Все увещевания и просьбы Медведева штабист попросту игнорировал, ссылаясь на то, что дом разрешил ему занять начальник гарнизона, а никакие ордера и законы его не интересуют.
Медведев пошел к начальнику гарнизона, но и там понимания не услышал. «Да, я разрешил, – ответил начальник, – пусть живет».
Как поступил бы иной, окажись на месте Медведева? Вероятно, проглотил бы обиду. В лучшем случае, пошел бы хлопотать, требовать новое жилье. Но Медведев человек был нетипичный. Без лишних слов он решил выселить «захватчика» силой.
«7-го октября с. г. (1933 г. – Примеч. авт.) (…) я получил от горсовета официальную справку о том, что этот дом отведен под Особый отдел, согласовал вопрос о выселении с Участковым Прокурором и только тогда, после строгого проведения законных формальностей, дал распоряжение о выселении.
Тов. Мищенко (начальник гарнизона. – Примеч. авт.), не удовлетворившись благополучным исходом переселения, вызвал к себе выселенного командира и предложил ему написать рапорт, в котором указать, что Особый Отдел «выкинул его на улицу и поломал вещи». Обещал от своего имени написать письмо на имя командующего и «вообще показать этим особистам». (Из объяснительной записки Медведева в ГПУ Украины.)
На этот раз дело кончилось куда плачевнее. Приехавшая из республиканского ГПУ комиссия целиком и полностью встала на сторону «обиженных».
Медведева обвинили в том, что он подрывает авторитет партии, дискредитирует органы. А заодно и в том, что с обязанностями своими он не справляется: польской разведке, дескать, никто всерьез не противостоит.
В том что Медведев приехал в Новоград-Волынский всего полгода назад, разбираться никто не стал.
Почему? Да потому что выселенный им командир оказался не простым штабистом; он возглавлял комиссию по чистке армейской парторганизации. Более того – в момент, когда чекисты выбрасывали его вещи на улицу, сам секретарь объезжал дивизию и «вычищал» большевиков.
Для Медведева, вероятно, эти партийные условности особой разницы не имели. Для начальства же выглядели каким-то святотатством; секретарь по партчистке – должность политическая и покушаться на нее не позволено никому.
Итог закономерен: приказом зампреда ГПУ Украины Карлсона[160] в октябре 1933 г. Медведев был снят с работы и понижен в должности «за систематическое игнорирование директив ОГПУ и ГПУ УССР о порядке информирования командования, за оперативную бездеятельность на важнейшем участке армейской работы и за беззаконные действия по отношению к семье командира РККА».
Медведеву пришлось с позором покинуть НовоградВолынский. Два года прослужил он в Одесском ГПУ. В 1936-м отправился в Москву, на курсы комсостава.
И тут случилось…
Третье испытание
Как вы помните, у Медведева был старший брат – Александр. Это по его примеру он пошел в Красную Армию, а затем в ЧК. (Кстати, семейную традицию продолжил и третий их брат – Алексей: он тоже служил в контрразведке.)
В 1920 году пути братьев разошлись. Дмитрий уехал в отвоеванный у белых Донбасс. Александр остался в Брянске. Вскоре старший брат примкнул к рабочей оппозиции. В 1925-м его исключают из партии.
И хотя потом партия Медведева простила, назначила главой Спецавиастроя СССР, дальнейшая судьба его предначертана была изначально.
В апреле 1937 г. Александра Медведева забирают как «врага народа». Дмитрий Николаевич узнал об этом от родных. Как и подобает честному коммунисту, он тут же пишет рапорт наркому Ежову.
«Так как в связи с этим арестом и без того гнетущая меня настороженность по отношению ко мне должна будет возрасти, я убедительно прошу дать указание товарищу, ведущему дело моего брата, выяснить при допросах его о наших взаимоотношениях и тем самым положить конец всяким кривотолкам и предположениям».
О «гнетущей настороженности» Медведев указывает не случайно. За связь с «братом-троцкистом» он был исключен из партии. На самом деле родственные узы явились лишь поводом. Как и прежде, не поладил он с начальством – на этот раз в Центральной школе НКВД, где учился на курсах командирского состава.
(«На курсах я был „неспокойным“, – указывал Медведев в рапорте наркому. – Я открыто в глаза на собраниях говорил о недочетах работы, настаивал на устранении таковых».)
Однако Медведев сумел добиться невозможного – на первом же заседании районного бюро его восстановили. Вот только работать уже не давали. Дома, на Украине, подходящих должностей для него не нашлось. Пришлось соглашаться на понижение – инспектором при начальнике Харьковского УНКВД. Здесь-то и застала его весть об аресте брата.
«Я с декабря 1920 года с братом Александром не виделся и никакой связи с ним не имел, – пишет Медведев в объяснительной на имя Особоуполномоченного НКВД СССР майора госбезопасности Тучкова[161]. – Я слышал о том, что Александр примкнул к «рабочей» оппозиции, подписывал в числе других заявление в Коминтерн с клеветой на партию, что он жил одно время в Берлине, арестовывался якобы за то, что работая в Берлинском Торгпредстве, установил там подпольную типографию и выпускал журнал «группы рабочая правда»…
…В 1928 году, работая в Днепропетровске начальником С. О. (секретного отдела – Примеч. авт.) и установив по материалам, что бывшие участники «рабочей оппозиции» в большинстве своем примкнули к троцкистам, я пришел к заключению, что и мой брат Александр не может при такой ситуации не принимать активного участия в борьбе против партии…
…Я просил, чтобы меня направили в Москву на розыски брата Александра с легендой о том, что я якобы за троцкистские колебания исключен из партии и уволен из органов ЧК. Я считал, что, имея опыт в агентурной работе, я в кратчайшие сроки сумею войти в доверие к Александру и разработать его и его связи. В этом мне было отказано».
Напрасно Медведев обивал пороги, доказывая, унижаясь, клянясь. Никому не было дела, как относится он к своему брату. («Если бы человеку было предоставлено право выбирать себе братьев, я не выбрал себе такого» – сказано в одном из медведевских рапортов.) Его брат, родная кровь – враг народа, и этого уже достаточно. В 1937-м Медведева увольняют из органов по компрометирующим обстоятельствам,.
«Вам нечего у нас делать, – говорит ему начальник отдела кадров, когда Медведев в очередной раз приходит искать правду. – Больше сюда не заходите».
Возможно, окажись на его месте кто-то другой, за благо посчитал бы это увольнение. Эка невидаль, уволили. Спасибо еще – не посадили.
Другой, но не Медведев. Он забрасывает рапортами наркомат, пишет главному редактору «Правды» Кольцову[162], лично товарищу Сталину.
Письма в Москву и Киев идут долго. К тому времени, как доходят они, адресаты их сами оказываются уже на тюремных нарах – чистки в НКВД набирают обороты день ото дня – и это еще сильнее укрепляет Медведева в собственной убежденности. Так вот, значит, в чем была причина его злоключений. Теперь все ясно: в НКВД засели враги, избивающие честные кадры…
Как это здорово – находить простые ответы на самые сложные ответы. И как это тяжело – разочаровываться потом в найденной простоте.
Новые начальники оказываются точно такими же, как и их предшественники. Сначала Медведев получает в ответ отписки. Потом перестают приходить и отписки.
Через несколько месяцев, устав от бессилия и отчаянья, Медведев отправляется за правдой в Москву. Ночует, где придется – на вокзалах, в парках, у знакомых. Живет впроголодь – деньги у него на исходе.
160
Карлсон Карл Мартинович (наст. – Огриетис Эдуард Иванович) (1888-1938). С 1905 г. участник латышского революционного движения. В ВЧК с 1918 г: зав. разведкой и пом. начальника Секретно-оперативной части ВЧК, уполномоченный ВЧК по Н. Новгороду, председатель Казанской ГубЧК. С июля 1919 г. в Секретно-оперативном отделе ВЧК, заведующий Политбюро и одновременно член коллегии Московской ЧК. В 1920 г. назначен начальником Особого отдела Центральной УкрЧК, затем зампредом ЦУЧК, председателем Донецкой ГубЧК. С мая 1924 г. – зампред ГПУ Украины, одновременно начальник Секретно-оперативной части (управления). В 1934-36 гг. – начальник Харьковского Губотдела ГПУ (Харьковского УНКВД). С 1936 г. по 1937 г. – зам. наркома внутренних дел УССР. Комиссар ГБ 2 ранга. Снят с должности в 1937 г. С августа – начальник Томско-Ачинского ИТЛ НКВД. В январе 1938 г. арестован. Реабилитирован посмертно.
161
Тучков Евгений Александрович (1892-1957). В ЧК с 1918 г. Зав. СПО Уфимской ГубЧК (1920-22.), врид. начальника 4-го отделения СО ГПУ (религия). С 1923 г. – нач. 6 отделения Секр. отдела СОУ ОГПУ(«церковники и сектанты всех культов и течений»). С 1931 г. начальник 3-го отделения СПУ ОГПУ. В 1932-33 гг. зам. Полпреда ОГПУ по Уралу. В 1933-39 гг. – зам. Особоуполномоченного при коллегии ОГПУ (НКВД), при этом, с октября 1937 г. по декабрь 1938 г., фактически исполнял обязанности особоуполномоченного. Майор ГБ. В октябре 1939 г. уволен из НКВД «за невозможностью дальнейшего использования». С 1940 г. ректор, а с 1941 г. ответственный секретарь Центрального союза воинствующих безбожников. Перед смертью исповедовался у Патриарха и был похоронен с соблюдением всех церковных обрядов.
162
Кольцов (Фридлянд) Михаил Ефимович (1898-1940). Известный журналист, литератор, общественный деятель. Основатель и главный редактор журнала «Огонек». Был депутатом Верховного совета СССР. Незадолго до ареста стал главным редактором «Правды». Репрессирован. Посмертно реабилитирован.