Вечером на квартиру заявился разгневанный Сильвер в сопровождении Шайбы и Костыля. Все «не местные с детьми» отдыхали после рабочей смены. Авторитет вошел в комнату, брезгливо поморщился, огляделся и гаркнул так, что проснулись сразу несколько детишек, находившихся под остаточным действием димедрола.
— Земфира!!
Из соседней комнаты испуганно выглянула комендант «нищей общаги»: подобный визит ничего хорошего не сулил. Женщина попятилась, пока не уткнулась спиной в дверной косяк.
Сильвер нацелился на нее тяжелым взглядом:
— Где твой заморыш?!
— Зачем он тебе?..
— Я спрашиваю: где?! — Сильвер медленно двинулся на бригадиршу.
— На улице. С Михаем гуляет.— Голос Земфиры предательски дрогнул.
Непрошеный гость кивнул своим подручным:
— Проверьте!
Два братка приступили к обыску, расталкивая на ходу попавшихся под руку женщин.
Земфира с тревогой наблюдала за этой облавой:
— Сережа, что случилось?!
— Это они «дипломат» сперли! — огрызнулся Сильвер.— А мы убытки несем! Врубаешься в тему?!
Земфира на всякий случай покачала головой:
— Врут все!.. Какой «дипломат»?
Из соседней комнаты послышалась возня, в дверях появился Костыль, волоча за шкирку, как нашкодивших щенков, Сашку и Михая. Приятели пытались вырваться из цепких лап здоровяка, но браток встряхнул их так сильно, что всякие попытки освободиться прекратились.
— Вот! — басовито доложил Костыль.— На лоджии, сучата, прятались!
Сильвер пришпилил ребят взглядом:
— Где «дипломат»?
Приятели молчали. Костыль повторил номер со встряхиванием, но на этот раз так сильно, что у обоих клацнули зубы.
— Мы не брали!..— жалобно произнес Сашок.
— Вот твари...— зло сплюнул Костыль.
— Грузи их в тачку! — Сильвер ткнул пальцем в двух подростков.
Костыль потащил ребят к выходу. Земфира бросилась к Сашку, но тут же наткнулась на кулак Сильве-ра. Удар отбросил женщину на матрацы, сваленные в углу. Из разбитой губы потекла кровь. Она метнула на обидчика взгляд, полный ненависти. Если бы сила мысли могла убивать, Сильвера разорвало бы на куски...
Авторитет обратился ко всей нищенской команде, со страхом наблюдавшей за происходящим:
— Чтоб к утру вас здесь не было!..— Он повернулся к Шайбе: — Пусть пацаны проверят.
— Не вопрос. Если чего — голыми выкинем. За нарушение контракта.
На несколько секунд воцарилось молчание, потом все женщины загалдели на разные голоса:
— А деньги?.. Мы же работали!.. Как же мы без денег?..
— С нее получите...— Сильвер кивнул на Земфиру.
Оказавшись в джипе, Сашок с Михаем разом присмирели. «Дети улицы» прекрасно знали цену своей жизни. Плотоядно поглядывая на прижавшихся друг к другу подростков, Сильвер почти ласково произнес:
— Короче, так: расскажете все как было — отпустим. Будете фуфло гнать — займемся сменой вашей сексуальной ориентации, а потом на панель зашлем, пока вы нам весь долг не отработаете... Не вижу леса рук.
Первым сломался Сашка:
— Мы не виноваты. Думали, там деньги.
— Где?..
— В «дипломате». Мужик тот, в дубленке... Толстый такой... кипешь поднял, «капусты» не дал срубить, вот мы «дипломат» и ломанули.
— Дальше!
— А чё дальше?.. Там одни бумажки оказались.
— Где они?..— заорал Сильвер.
— Их один мужик забрал,— ответил Михай,— тот, что на станции работает,— под ветерана косит. Он видел, как мы «дипломат» брали.
— Что за мужик?!
— Не знаем. Видели его пару раз. Валерой зовут. Он нас в ментовку грозился сдать.
Сильвер глянул на Шайбу. Тот пожал плечами:
— Наверное, одиночка. Их там как грязи. Авторитет вернулся к допросу:
— Дальше...
— «Дипломат» забрал и ушел...— Сашка опасливо поглядел на братков.
После короткого раздумья Сильвер произнес:
— Ладно, пока гуляйте. Но если узнаю, что соврали,— из-под земли достану...
За столиком в баре сидели двое. Эффектная блондинка около тридцати притягивала к себе, как магнит, взгляды всех окрестных мужчин. Ее подведенные глаза, похожие на яркие стразы, блестели равнодушно и твердо. Ухоженные ногти алели на белой бархатной коже длинных пальцев — в этом чудилось что-то тигриное: сочетание хищной цепкости и кошачьей мягкости. Слушая своего спутника, блондинка иногда кивала головой. При этом пряди золотистых волос слегка колыхались, а уголки губ чуть вздрагивали, выдавая скрытую чувственность. Она оглядывала соседние столики, и каждому мужчине, по которому скользил ее взгляд, казалось, что он ей не безразличен. Особенно завораживала ее манера пить вино — с грацией Клеопатры она подносила бокал к губам, отпивала глоток и так же медленно и изящно ставила его на стол.