— Немудрено,— заметил Виригин. Егоров в отчаянии махнул рукой:
— И главное, всех этих нищих как ветром сдуло. Плохо, что про главарей не выяснил. Я бы их...
Он со злостью сжал кулаки размером с пивную кружку, словно собирался здесь и сейчас нокаутировать заправил «нищенской мафии».
— Да, Сергей Аркадьевич,—задумчиво произнес Любимов,— похоже, дело швах.
— Хуже не бывает,— вздохнул Егоров.— Что мне теперь делать?..
— Пора о душе подумать...
— И о пенсии! — добавил Плахов.— Может, тогда с уголовным делом пронесет.
Не обращая внимания на иронию, начштаба обреченно пробормотал:
— Да кому я там нужен... на пенсии...
— Ну почему же! — подбодрил Плахов.— Пойдете склад охранять. Сутки через трое.
— Издеваешься?..— Егоров подозрительно взглянул на оперативника.
Игорь с трудом подавил улыбку:
— Рисую жизненные перспективы.
— Мужики, помогите! — Егоров достал платок, вытер пот со лба.
— Чем? — Виригин наконец отвлекся от перекладывания бумажек.
— Ну не знаю...— пожал плечами Егоров.— Внедрите кого-нибудь, комбинацию проверните! Вы же асы. Мне б только до главарей их добраться!
Наблюдая за этой картиной, Макс внутренне возмутился. Что же получается, украли у него кейс, так он готов всю мафию разгромить, а до этого одни планы писал да речи произносил по результатам работы Главка. Не скрывая своего раздражения, он сказал:
— Мы, Сергей Аркадьевич, год комбинации крутили. А из-за вас все прахом пошло...
— Максим, я же не думал! — пытался оправдаться тот.— Хотел как лучше...
Бесхитростный Рогов добавил полено в костер вины, который пылал в душе подполковника:
— А нас за нарушение режима секретности строили. «Ах ты, суслик! — злился Егоров.— Мало, мало я с
вас стружку снимал!..» Но вслух он жалобно произнес:
— Ну я вас прошу...
— Кого же мы внедрим? — вслух размышлял Любимов,— Народ там специфический...
Автор идеи выпрямился на стуле — у него затеплилась надежда, что опера не откажутся помочь.
— Не знаю...— Егоров, как компьютер, лихорадочно перебирал в уме варианты.— А если твоего тестя, Вась? А?.. Он похож.
— Сами с ним договаривайтесь,— кивнул в сторону напарника Плахов.
— Василий Иванович, поговори с папой.— Егоров обернулся к Рогову.
— Он до такого не опустится!
— Но он же участник войны! Патриот! — не отступал Егоров.— Попробуй уговорить. Это ему и к пенсии прибавка.
Игорь решил поддержать начальника:
— Вась, может, наши секреты еще не продали?
— Не обещаю...— На лице Рогова читалось сомнение.
Штабист решил, что лед тронулся:
— Попробуй, Василий, скажи: Родина в опасности, и все такое.
Глядя на озадаченного опера, виновник головняка понял: пора уходить. Засидишься — глядишь и передумают. Задача поставлена, теперь пусть они без него покумекают, как внедриться в эту мафию.
После ухода штабиста Виригин открыл пакет, достал оттуда бутылку армянского коньяка. Подмигнув Рогову, сказал:
— Смотри-ка — добротный напиток! Ну что, надо помочь хорошему человеку. Тем более что Палыч все равно на нас это дело повесит.
Рогов насупился:
— Ну да, коньяк пить — это вам не тестя уговаривать!
Василий догадывался, что разговор с тестем предстоит непростой. Федор Ильич человек хороший, но со своими «тараканами». Вечером за чаем Рогов изложил свою просьбу:
— Папа, тут такое дело...
Он замолчал, давая возможность проявить нетерпение.
— Ну, говори, чего там у тебя стряслось.
— Не у меня, у штабного одного. «Дипломат» у него в метро украли. Два пацана из нищенской бригады.
— Дела...— скорбно прокомментировал тесть.
— Не то слово! В чемоданчике том документы важные находились.
Отхлебнув из кружки чайку, Федор Ильич укоризненно покачал головой:
— Чего же он их в метро возит?
— Хотел дома с бумагами поработать. У него машина сломалась — в общем, все один к одному... Мужик три дня по метро бегает — никакого толку.
— Сочувствую...
— Понимаешь, мы тут подумали: если операцию внедрения провернуть, то появится шанс на пацанов выйти, что кейс умыкнули.
— А я-то чем могу помочь? Рогов собрался с духом и выпалил:
— Надо немного в метро посидеть.
Федор Ильич сначала не понял, о чем идет речь, а когда допер, то чуть не вылил горячий чай на причинное место.
— Милостыню просить?! Ты что, на старости лет меня обесчестить хочешь?! Совсем ты, зятек, заработался... В жизни всякое бывало. Иногда так прижимало — хоть вой, но руку никогда не протягивал. Ты вообще соображаешь, что предлагаешь?!