— Сам чмо, — очень тихо сказал Вацетис.
Упс… Вот это было последней каплей из серии «Акелла промахнулся». Только не в формате «большой белый волк неловко прыгнул», а скорее вот так: «умный Тузик тявкнул не в ту сторону».
Разгладившееся было лицо Окопа-два мгновенно собралось в маску гнева, он развернулся на каблуках, издал боевой клич и бросился на Вацетиса.
— Убью, тварь!!!
И что характерно: бросился безо всяких предисловий и дискуссий по существу вопроса.
Через секунду они катались по полу, яростно вереща и старательно уничтожая друг друга.
Я аккуратно поставил свои аксессуары поближе к стене (для полного счастья осталось разлить и размазать по всей «трубе» краску), свистнул бойцов, мывших пол, и мы попробовали выступить в роли миротворцев.
Получилось это из рук вон. Не пробовали разнимать двух сцепившихся питбулей? На мой взгляд, это было примерно то же самое. Окоп-два — хоть и не особо крупный экземпляр, зато знатный борец, а Вацетис — здоровенный раскормленный бугай, ничего не умеет, но последние полгода не вылезает из «качалки»: и оба в этот момент так ненавидели друг друга, что расцепить их, пожалуй, могла только пуля в голову, или совокупные усилия всего личного состава караула.
Впрочем, бесчинствовали наши ратоборцы недолго: на шум из караулки прибежали эн-ша с особистом, а за ними вся бодрствующая смена, и общими усилиями нам таки удалось развязать этот замысловатый армяно-прибалтийский узел. При этом Окоп-раз так отчаянно и пронзительно вопил — где-то на границе ультразвука — что у меня буквально заложило уши. Думаю, во многом успех нашего миротворческого мероприятия был обусловлен именно вот этим специфическим звуковым сопровождением: все присутствующие выглядели оглушенными, а местами едва ли ни контуженными.
— Расстреляю обоих!!! Гарнизонная «губа» — ваш дом!!! На Таймыр сошлю, скоты!!!
Недолгая баталия, увы, имела весьма плачевные последствия. Когда ратоборствующих перевели в вертикальное положение, выяснилось, что у Вацетиса качественно и обширно изодрана правая щека, — возможно, придется зашивать. То есть если даже поменять окровавленное обмундирование, то стоять на посту в «парадной трубе» человек с такой щекой не может в любом случае, и его срочно надо менять.
Но это, в общем, не очень большая проблема, поскольку поменять часового на посту, расположенном в шаговой доступности от караульного помещения, можно быстро и без проблем.
А вот с Окопом-два была беда. Вредный Вацетис умудрился расквасить ему нос и оцарапать когтями лицо: совершенно очевидно, что вся эта благодать будет хорошо заметна даже спустя декаду. О том же, что начальник караула с такой физиономией может встречать Первое Лицо Страны, думаю, даже и говорить не стоит.
— О господи… — хрипло прошептал Окоп-раз, полюбовавшись на личико племянника. — Что же ты со мной делаешь, сволочь… Как же ты мог, а?
Огромные карие глаза нашего эн-ша тотчас же наполнились многовековой общеараратской скорбью. Казалось бы, ничего страшного, верно? Оба живы и не покалечены, а остальное неважно: тут в шаговой доступности (в нашем случае — в трехшаговой, я в трех шагах стоял) имеется точно такой же лейтенант, но целый и невредимый, производи замену, и вся недолга.
— Ты же убил меня, сволочь! Без ножа зарезал!!!
А я вам скажу, в чем тут дело.
Дело в том, что к нам сегодня приезжает Президент. Впервые за все время существования части. Улавливаете историческую важность момента? Именно по этой причине трое суток у нас был аврал и всеобщая мобилизация (праздношатающуюся публику посадили «на казарму»): все выкрасили, вымыли, вычистили до зеркального блеска, обновили, поменяли и так далее. А у нас ведь и так был не зверинец: все-таки регулярно наезжают разные «випы», приходится постоянно поддерживать порядок. Так что можете себе представить, до каких высот был поднят уровень тотальной стерильности и показательной образцовости в нашем и без того парадном полку.
Ну так вот, как мне видится, Окоп-два был назначен начкаром именно на сегодня с большим стратегическим прицелом. Дело в том, что по прибытии Президента на объект начальник караула кратко докладывает о результатах несения службы и представляется. С точки зрения высокой персоны, это, конечно, мелочь, проходной момент. А с точки зрения Окопа-раз — это шанс. Кто его знает, чем и как Судьба играет в такие моменты: вдруг Президенту запомнится ладный симпатичный парень, и он проявит к нему благосклонность? Как именно проявит — это уже другой вопрос, но готов поспорить на получку, что Окоп-раз воткнул племянника в эту смену намеренно: по утвержденному на месяц вперед графику начкаром должен был заступать другой офицер.