– Да, я помню, как ты сбежал от господина Таигли, чтобы стать солдатом.
– Я не сбежал, господин Дунлап. Господин Таигли погиб и больше некому было учить меня.
– Господин Таигли погиб, но жив его сын.
– Когда я ушел из Дома Ювелиров, новый господин Таигли был еще младенцем, – напомнил Ламтак, оглаживая бороду, чтобы скрыть волнение.
– У тебя есть еще какие-нибудь сладости, Ламтак? Может быть мед или конфеты?
– И мед и конфеты, господин Дунлап, – ответил Ламтак, вставая.
– Давай конфеты, Ламтак. Как по мне, так паркины, не так уж и бестолковы, если сумели изобрести такое лакомство.
Пока хозяин раскладывал перед гостем новые угощения, тот прислушивался к доносившемуся из цеха шуму.
– Хорошо твои работники трудятся, иголки все время стучат.
– Я долго учил их, господин Дунлап.
– Паркинов учи не учи, лучше гномов они мастеровыми не станут.
– Да, господин Дунлап.
– Конфеты! – радостно произнес гость, пододвигая к себе очередное угощение.
– Кушайте на здоровье. Если хотите, я дам вам с собой целую корзинку.
– Конечно, Ламтак, конечно, – кивал гость и сахарная пудра сыпалась на его длинную бороду, значительно более длинную чем у Ламтака, который, пожив среди людей, стал ее немного укорачивать. Так было удобнее.
– Одного я не понимаю, – сказал гость, делая перерыв. – Почему ты не используешь мулов, как все добропорядочные гномы? Я был в Пяди, как вот тамошние мастера крутят эту штуку двумя муллами. Вот это я понимаю, серьезная работа, а твое колесо с парусами похоже на какое-то баловство, как у мальчишек с воздушными змеями.
– Немного похоже, господин Дунлап, – согласился Ламтак, старясь, чтобы его голос звучал спокойно.
Ламтак понимал, что господин Дунлап, главный поверенный в делах его бывшего благодетеля – господина Таигли, решил напомнить ему о старых обязательствах и о претензиях, которые Ювелирный Дом мог ему предъявить. Но, как это бывало у гномов, разговор не сразу переходил к делу и поначалу беседа касалась только отвлеченных тем, пока партнеры приглядывались друг к другу, выбирая подходящие момент для атаки.
– Ты должен был отработать у господина Таигли пятнадцать лет.
– Да, господин Дунлап, это так.
– А ты отработал только три, а потом сбежал.
– Я ушел с пепелища, господин Дунлап.
– Ты происходишь из худого рода, Ламтак, – не слушая объяснений, продолжал Дунлап не забывая есть конфеты одну за другой. – Тебе предстояло работать на рудниках, поднимать уголь или, если повезет, сажать в долине лук и репу. Я прав?
– Вы правы, господин Дунлап.
– И тогда тебе в голову пришла мысль пойти к господину Таигли и попроситься в Ювелирный Дом.
– Да, это так, господин Дунлап.
– Вот эти желтенькие мне нравятся больше, у тебя нет еще таких?
– Я посмотрю, господин Дунлап.
Ламтак поднялся и стал искать в буфете, а гость прервал свою речь, снова прислушиваясь к частому стуку иголок.
По всему выходило, что шили воловью упряжь и за то время, пока они тут говорили, работники сделали Ламтаку три монеты медью. А может и все пять.
Ламтак насыпал на блюдо еще желтых конфет и Дунлап продолжил речь.
– Господин Таигли снизошел до тебя, выродка из худого рода, и позволил учиться на ювелира, за что ты потом должен был отработать пятнадцать лет.
– Вы уже говорили сегодня об этом, господин Дунлап, – не удержался Ламтак.
– О, да ты стал дерзок, Ламтак! Это следствие твоего общения с паркинами!..
– Господин Дунлап, переходите к делу. Я давно не с Ювелирным Домом, однако понимаю, что остался должен. Я могу шить обувь и упряжь, но мои руки уже плохо помнят, что такое резец, а пальцы не различат граней камня.
– Ну хорошо, видно среди паркинов так принято – сразу быка за рога.
Дунлап отряхнул с рук сахар и огладил бороду.
– Ладно, не волнуйся, Ламтак, тебе не придется шить сто возов башмаков и седел для покрытия долга перед господином Таигли. Достаточно будет сделать то, что ты делаешь лучше всего.
– И что же, господин Дунлап?
– Драться.
– Но с кем?
– У Дома Ювелиров появилась проблема – Дом Литейщиков.
– Дом Литейщиков? Никогда не слышал о таком доме, – покачал головой Ламтак.
– Он появился лет семь назад и совсем никакие они не литейщики, они катают медь.
– Но почему называются литейщиками?
– Это уже не так важно, – отмахнулся Дунлап. – За то время, что ты находился на войне и среди паркинов, цеха сильно изменились. Обычаи стали забываться, традиции стираться и все перепуталось.
Дунлап вздохнул.