Мне стало совсем жутко.
— Ребята, давайте сменим тему? Мне и так не по себе, а вы в какие-то мистические дебри лезете.
Мы замолчали и пошли дальше. Светка стала рассказывать смешную историю, произошедшую у нее на работе. Мы расслабились и больше не вспоминали о наших подозрениях и страхах. К обеду мы пошли обратно.
Подойдя к дому, мы услышали какой-то вой. Звук шел от усадьбы, но выла явно не собака. Мы с Гариком переглянулись. И тут вой перешел в причитания:
— Моя бедная Герочка, что эти ироды с тобой вытворили! Да если бы я знала, что ты из-за них такой лютой смертью сгинешь, я бы их и близко сюда не пустила!
Мы с Гариком бросились к усадьбе, Светка побежала за нами.
Обогнув дом, мы увидали, что там, где сидел на цепи алабай, наша хозяйка стоит на коленях и причитает. Подбежав поближе, мы заметили, что земля забрызгана кровью, и красный след тянется в сторону беседки с лазом. Костыль, тот самый который заложили во время строительства, оказался вырванным. Меня это взбесило:
— Ну, Владька, меня твои шуточки достали!
Я направился в сторону беседки, решив высказать нашему приколисту все, что я о нем думаю, как вдруг сзади раздался звук взводимого курка и окрик:
— Куда? Стоять! Руки вверх!
Я поднял руки и медленно обернулся. Рядом с Алевтиной стоял Никодимыч, целясь в меня из охотничьего ружья. От его добродушия не осталось и следа. Я постарался придать голосу уверенности и сказал:
— Никодимыч, давай спокойно поговорим, опусти дробовик.
— Какой я тебе Никодимыч, бандит! — заверещал наш нетрезвый хозяин. — Щас как пальну, так сразу поймешь, какой я тебе Никодимыч!
Убил мою собаку, гад, а теперь панибратство разводишь!
— Если бы он убил собаку, то на нем бы осталась кровь, — резонно заметил Гарик. — А на нем крови нет.
— Так, значит, это ты убил Геру? — заорал сторож, наводя ружье на Гарика.
— На мне тоже нет крови, видишь? И девчонки тут не причем.
— Тогда, значит, этот ваш третий? Где он, кстати, сбежал?
— Владька тоже не причем, — сказал я, — он спит. И вообще, прежде чем нас обвинять в убийстве собаки, надо найти мертвое тело.
Зря я сказал последние слова, потому что, услышав их, Алевтина заголосила еще сильнее, а Никодимыч с двустволкой направился в дом:
— А вот я сейчас и проверю, как это ваш третий дружбан спит!
Мы не смогли его остановить. Он пинком распахнул дверь клетушки и заорал:
— Встать, руки вверх!
Владька с Риткой вскочили, подняли руки и с недоумением уставились на нас.
— Мамочки, а чегой-то они голые? — заголосила Алевтина, протиснувшись следом за нами.
— Спали потому что, — ответил за всех я.
— Да кто же это в голом виде спит? — не унималась Алевтина.
— Многие люди так спят!
— Я знала, что в городе живут одни распутники, но чтобы до такой степени…
Я попробовал перевести действие в другое русло.
— Так, Никодимыч, он спал и на нем нет крови. Пойдем, посмотрим куда след ведет. Может там твоя собака кровью истекает и в помощи нуждается!
Эти слова возымели на Никодимыча нужное действие. Он развернулся и бросился на улицу, снося всё и всех на своем пути. Мы побежали за ним, оставив испуганных Владьку с Риткой.
Сторож, не выпуская ружья из рук, зашел в беседку, включил свет и стал спускаться по лестнице. Кровавый след виднелся на всех ступенях. В полумраке эти пятна казались черными.
Дойдя до мостков, Никодимыч остановился и тупо уставился на темную поверхность подземного озера. Минут пять он стоял не шевелясь. За это время Алевтина доплелась до мостков, увидела обрывающийся кровавый след и закричала:
— Утопили ироды нашу Герочку!
Лучше бы она промолчала, потому что Никодимыч опять навел ружье на нас и заорал:
— Какой гад утопил мою собаку? Говори, а то начну стрелять без разбору!
Подземелье отзывалось гулким эхом, и казалось, что кричит не один рыжеватый старикан, а целый хор.
— Если бы кто-то захотел утопить собаку, то ему бы пришлось залезть в озеро вместе с ней, а мы все сухие! — сказал Гарик.
Никодимыч на минуту завис. Его мозг, отравленный спиртом, соображал с трудом. И тут у него в голове срослось:
— Тот, третий ваш друган мокрый был! Я видел, на полу его одежда валялась! Меня не проведешь!
Он развернулся и бросился вверх по винтовой лестнице, вырубленной в каменной толще. Я не знал что и делать. Гарик бежал рядом со мной, и по его лицу я видел, что он тоже судорожно думает на эту тему:
— Никодимыч, давай вызовем милицию. Если ты убьешь Владьку, то тебя посадят за убийство. Даже если Владька виноват.