К домику сейчас и подходил учитель с двумя юннатами.
Павел Николаевич легко поднялся по стремянке и скрылся в настежь раскрытом окне. За ним поднялись Алеша с Наташей.
Учитель остановился, вытащил пробирки и стал шарить свободной рукой в шкафу.
— Там уже нет штативов, — сказала Наташа. Она побежала в сени, ловко перешагивая через препятствия, и вернулась с новеньким штативом.
Учитель стал поспешно рассовывать пробирки по гнездам.
Затем Павел Николаевич налил воды в одну из пробирок, заткнул ее пробкой и стал взбалтывать.
Наташа, показав чудеса ловкости, добралась до шкафа, у стенки между окон, и вытащила из него полированный ящичек с микроскопом. Он покидал лабораторный стол только во время редкого отсутствия Павла Николаевича и сейчас снова занял свое постоянное место.
В дверях показались потные, возбужденные мальчики. Это были староста кружка юннатов толстяк Фома Разумный и Костя Замятин. Они поздоровались с учителем.
Павел Николаевич и Наташа не обратили внимания на приход ребят, и все пятеро, не отрываясь, следили за тем, как на кончике бумажного конуса фильтра медленно росла капля хрустально чистой воды. Вот капля упала и с легким звоном разбилась о дно стакана, ей на смену стала расти другая, такая же сверкающая жемчужина.
Павел Николаевич стал шарить по столу рукой. Наташа протянула ему стеклянную палочку и продолговатое стеклышко.
— Посмотрим… посмотрим… — шептал учитель, а сам ловко поддел очередную каплю на кончик стеклянной палочки и перенес на стеклышко.
Опустив каплю на стеклышко, Павел Николаевич ловко перевернул его, и капля повисла. Наташа взяла другое стеклышко с выдавленным углублением посредине, смазала его края вазелином и подала учителю. Павел Николаевич соединил стеклышки так, что капля повисла в углублении, и положил под микроскоп.
— Посмотрим, что нового… — сказал учитель, подкручивая винты у микроскопа и устанавливая круглое зеркальце так, чтобы луч света пронизывал каплю.
Павел Николаевич поморщился.
— Забыли окрасить? — догадалась Наташа.
Капля краски, пущенная Наташей в стакан, окрасила почвенный раствор в нежно-голубой цвет.
Необыкновенно быстро и ловко они заключили окрашенную каплю в новый стеклянный колпачок.
— О, теперь другое дело, — улыбнулся учитель, заглянув в микроскоп.
Теперь, окрашенные краской, все жители капли воды получили четкую форму, и только сейчас можно было увидеть, как населен этот крохотный мир, какие удивительные создания двигаются в его глубинах. Одни из них напоминали ежей, другие — рои насекомых, третьи — хвостатых зверюшек, четвертые — медуз. Вот в поле зрения проплыла нитка с нанизанными на нее бусами, из глубины выплыло чудовище и стало заглатывать эту нитку с бусами. Но больше всего здесь было существ, похожих на ванек-встанек. Там, где появлялись они, исчезали другие жители этого мира. Вот ваньки-встаньки обступили чудовище, все еще заглатывающее нитку с бусами, они заплясали вокруг него, и чудовище исчезло, будто растворилось в голубоватой воде. Вскоре в поле зрения остались почти одни ваньки-встаньки.
Павел Николаевич оторвался от микроскопа.
— Невероятно! Они захватили все пространство. Они поедают всех и вся! Поразительная активность! Но почему?
Наташа умоляюще посмотрела на учителя, и он уступил ей место, перешагнув через банку с какой-то коричневой жидкостью, и остановился в раздумье, глядя на плакат, приколотый к стене напротив стола. На листе ватмана были старательно нарисованы руками юннатов различные виды почвенных бактерий. Среди них поражало существо, похожее на волосатого человека без рук и ног. Это и был один из ванек-встанек, увеличенный в десять тысяч раз. Прошел год, как Павел Николаевич получил новый вид почвенного микроба и до этого дня ни разу не наблюдал, чтобы его ваньки-встаньки так активно вели себя среди другого населения микроскопического мира. Учитель пытался разрешить эту загадку. Из глубокой задумчивости его вывел радостный возглас Наташи.