— Тогда пойдем вверх по течению, — сказал Миша.
— Тоже мало шансов. Истоком может оказаться крохотный родник. Но я за твое предложение. Идя за ручьем, мы всегда будем с водой. Не исключено, что ручей укажет нам верное направление, а может, и выход.
— Ура Мише Глебову! Ура Хрустальному ручью! — провозгласил доктор. — И да здравствует «гастроном»!
Доктор и Светлана занялись бутербродами, открыли две банки консервов. Иван Антонович нарезал хлеб тоньше, чем обычно: в его «гастрономе» осталась последняя булка и несколько пачек сухарей. Светлана уже хотела пригласить товарищей «к столу», когда в пещеру залетел посторонний звук. Разговоры смолкли на полуслове. Все насторожились.
— Лает собака, — сказал Санин изменившимся голосом.
— Да, да, — подхватил Мухин. — Это собака! Нас ищут.
Ребята побежали к выходу, громко крича:
— Аргус! Аргус!
Доктор торопливо завертывал бутерброды в бумагу и запихивал обратно в «гастроном», краевед отыскивал свою палку, которую он куда-то сунул и не мог найти.
Вернулись ребята, ликующе крича:
— Это Аргус! Вот он! Вот он!
В освещенном свечой пространстве показалась собака. Сеттер был рад встрече с людьми не меньше, чем они. Он тыкался влажным носом в ладони туристов, прыгал и повизгивал от восторга.
— Аргуска! Славный умный песик, — Светлана обняла собаку, но та вырвалась и бросилась к Володе. Повертевшись среди людей и каждого наградив вниманием, Аргус побежал к выходу.
— Аргус, куда ты? — закричал Володя. — Назад! Назад!
Сеттер подполз на брюхе к юному хозяину, молотя хвостом по полу и тихо повизгивая. Потом вскочил и снова бросился к выходу.
— Назад, Аргус! — сердито приказал мальчик.
— Собака зовет нас за собой, — догадался Николай Павлович. — Там люди, которые ее послали. Берите вещи и пойдем за Аргусом. Не беспокойтесь, теперь он нас не бросит.
Иван Антонович и ребята, схватив рюкзаки, устремились за Саниным. Увидев, что люди идут, Аргус скрылся в коридоре. Туристы пошли в том же направлении.
Время от времени кто-нибудь призывно выкрикивал:
— Аргус! Аргус!
Но пес будто сквозь землю провалился. Даже лая не было слышно. Коридор привел людей в длинный и узкий зал. Начальник отряда остановился.
— Тут несколько выходов, можно ошибиться, — он посмотрел на Мухина. И доктор, тяжело дыша от быстрой ходьбы, ответил:
— Подождем здесь. Собака вернется. А с ней и люди.
— Да, так будет лучше.
Ребята тоже остановились. Сердца пяти человек, затерянных под землей, учащенно бились. Вот сейчас замелькают огоньки, покажутся люди…
— Эге-гей! — зычно крикнул Санин.
Эхо гулко повторило возглас, и едва замерли последние отголоски, как из глубин лабиринта донеслось:
— Охо-хо-о!
— Эге-гей! — отозвался Николай Павлович.
— Ого-гой! — ответили каменные своды.
— Сюда! Сюда! — крикнул Миша. — Мы здесь.
Путешественники стояли, оглядываясь по сторонам, не зная, откуда появятся люди. Прошло еще несколько минут. И вот мелькнул и исчез огонек. Показался снова и уверенно задвигался к группе туристов.
— Это они, — почему-то прошептал доктор. — Они идут.
Вбежал Аргус, а за ним человек с фонарем в руке.
Глава 12
РАССКАЗ ОДИНЦОВА
— Папка! — Володя бросился навстречу Одинцову. — Папка!
Учитель отбросил палку и обнял сына. Возле них кружился и радостно взлаивал Аргус. Сергей Денисович также горячо обнялся с Мишей, Светланой, доктором и стал искать глазами Санина. Краевед стоял в нескольких шагах от него.
— Ну, чего же ты? — Сергей Денисович протянул руки.
Короткое замешательство. Николай Павлович сделал шаг, второй, Одинцов тоже шагнул навстречу, и они крепко обнялись.
— Все здесь, — счастливым голосом проговорил учитель. — Живы! Живы и здоровы. И все здесь.
Когда волнение первых минут встречи улеглось, Николай Павлович удивленно спросил:
— Сергей, а где же остальные?
— Остальные?
— Ну те, кто пришли вместе с тобой.
— Я пока один. Я и Аргус.
— Как! — очки у Мухина едва не свалились. — Ты шутишь, Сережа? Не время.
Одинцов тихо возразил:
— Не шучу. А почему один — история длинная.
Наступило тревожное молчание. Даже ребята поняли, что встреча эта мало изменит их положение.
— Все равно, — вяло сказал доктор, — рассказывай. Мы собирались обедать… Ну, не в том, обычном понимании, а закусить. Прибежал Аргус, тут уже было не до еды. Пообедаем здесь…
Иван Антонович разложил бутерброды на плоском камне, прикрыв его обрывком газеты.