— Зачем же обратно, Николай Павлович? Лучше переберемся через пропасть. При спуске труднее всех придется мне, но я — за спуск.
— Это вы правильно, Иван Антонович, — немного волнуясь, добавил Миша Глебов. — Если можно, я первый спущусь.
— Ты? Ну уж нет! Я был в альпинистском лагере и знаю, как подниматься и как спускаться по скалам. Папа, — Володя повернулся к отцу, — скажи им, ведь это правда?
— Правда. Но мы были вместе, так давайте уж я и спущусь первым.
— А почему не я? — Светлана посмотрела на Санина. — Думаете, если девчонка, так и нельзя? Да? Я самая легкая, мне удобней и… честное слово, я не боюсь.
— Подождите, — начальник отряда поднял руку. — Все за то, чтобы продолжать путь?
— Все, все!
— Добровольцев лезть в пропасть хоть отбавляй. Себя я не предлагаю, доктору тоже не советую. Да и ты, Сергей, наверное, шутишь. Комплекция, вес… А вот ребята — дело другое.
— Мой вес и комплекция ни при чем. Я настаиваю.
Краевед взглянул на товарища и чуть заметно пожал плечами.
— Я все-таки не понимаю.
— А тут и понимать нечего. Я хочу спуститься в пропасть первым, — и учитель тихонько сжал руку доктора: молчи, не вмешивайся.
Иван Антонович ответил тоже пожатием: понимаю, молчу.
— Хорошо, если ты настаиваешь. Итого — четверо.
— Чур, я первая!
— Я первый попросил, — сказал Миша.
— Спускаться буду я, не спорьте.
— Тогда, жребий!
— Пусть жребий, — согласился Николай Павлович. — Спуск труден, но не опасен, любой из вас справится.
Санин вырвал листок из записной книжки, разделил на четыре равные части и на одной бумажке написал слово «Спуск». Затем скатал бумажки в трубочки, бросил в шляпу и предложил тянуть жребий. Первая запустила руку в шляпу Светлана, развернула белую трубочку и чуть не плача сказала:
— Пустая. До чего же я невезучая.
Володе тоже досталась чистая бумажка. Насупившись, он отошел в сторону. Остались Миша и Сергей Денисович. Миша оказался проворнее: не успел учитель протянуть руку к шляпе, как он уже запустил туда свою.
— Спуск!
Миша, не мешкая, стал готовиться: снял рюкзак, куртку, проверил ботинки и объявил:
— Я готов.
Николай Павлович достал веревку, проверил ее крепость.
— Здесь тридцать метров. Вполне хватит.
Выбрали самые крепкие ремни и обвязали ими Мишу в талии и под мышками.
— Будь мужествен, — Санин пристально посмотрел в глаза юному разведчику. — Если увидишь, что спуститься нельзя, выбирайся наверх. И помни: мы рядом и придем на помощь.
Миша получил самый лучший фонарик и небольшой топор. То и другое привязали на всякий случай к отдельному шнуру. Веревку взяли доктор и учитель.
— В добрый час! — напутствовал Мишу Иван Антонович.
Миша подошел к обрыву, сел и посветил фонариком.
— Первая площадка совсем близко. Можно просто спрыгнуть.
Он ловко перевернулся на живот и, цепляясь за выступы камней, нащупывая ногами опору, стал опускаться. Светлана и Володя, лежа на краю выступа рядом с Николаем Павловичем, следили за ним, давали советы. Разведчик довольно легко добрался до первой площадки и два раза дернул веревку: все в порядке. Спуск на следующую площадку прошел также благополучно. Здесь Миша повторил сигнал и, отвязав веревку от ремней, осторожно пошел по карнизу. Справа бурлил невидимый поток. Миша, освещая путь фонарем, медленно продвигался к дну пропасти. Карниз имел наклон и, видимо, заканчивался у самой воды. Скоро брызги стали попадать в лицо. Поток стремительно несся почти рядом. Миша остановился, на глаз определил ширину потока. «Метров пять-семь. А если переплыть? Течение сильное, отнесет, ударит о камни. И вода, наверное, холодная. Вот бы мост сделать…» Желтый круг света выхватывал из мрака то клокочущую, в хлопьях пены воду, то мокрые черные камни. Вот он уперся во что-то темное, ровное и длинное. Это что-то лежало поперек потока на высоте двух-трех метров от воды. Луч света заскользил слева направо. «Мост! — мелькнула радостная догадка. — Это же мост». Миша подошел ближе, наклонился и увидел два толстых бревна, переброшенных с одного края пропасти на другой. Бревна были черные от времени и мокрые от постоянно летящих на них брызг.
Разведчик сейчас же решил переправиться на правый берег, но остановился. «Этот мост сделали давно. Кто? Может, те люди, которые ходили поклоняться каменным богам? Бревна, конечно, сгнили и рухнут, как только я на них встану». В груди появился неприятный холодок. «Мой отец погиб в тайге, когда переправлялся через реку. Он говорил, что геолог пройдет везде. Другие после него прошли, а он погиб… Отец бы не остановился сейчас. А вот если бы меня увидела мама…»