Среди ночи Иван Антонович проснулся от странного тревожного ощущения. Слабо горел один из фонариков. Мухин услышал тихий разговор учителя и краеведа. В интонации их голосов он тоже уловил тревожные нотки. Доктор приподнялся на локте:
— Опять крики? Или что-нибудь новое?
— Вот уже полчаса доносится какой-то неясный гул, — ответил Санин. — Он все время нарастает.
— Может, близко шумит водопад или разлилась подземная река? — высказал догадку Иван Антонович. — Тогда нас затопит здесь, как сусликов в норе.
— Это не вода, — покачал головой учитель. — Аргус не так бы вел себя. Животные, предчувствуя стихийные бедствия, проявляют панический страх. А мой пес нервничает, как перед дракой. Здесь что-то другое.
Мухин подошел к выходу в коридор и с минуту слушал. Странный звук, непонятный, а потому особенно тревожный, приближался. Как будто по проселочной дороге тащился обоз и десятки немазаных телег скрипели на разные голоса.
— Ничего не пойму. Надо быть готовыми к любым неожиданностям, — сказал, возвращаясь, Мухин. — Разбудить ребят?
— Мы не спим, — донесся голос Миши. — Случилось что-то?
— Нет, нет, — поспешно возразил Николай Павлович. — Просто где-то что-то шумит.
Но беспокойство взрослых передалось и ребятам. Володя и Миша спешно обувались, искали шляпы и палки.
— Вы куда? — спросил Сергей Денисович.
— Куда потребуется, — быстро ответил Володя. — Иван Антонович сказал же, что надо быть готовыми.
— Сергей Денисович, — перебила Светлана, — посмотрите на Аргуса.
Сеттер все более возбуждался: бегал вокруг людей, рычал и наконец, громко залаяв, бросился в коридор.
— Назад, Аргус! Назад! — крикнул учитель.
Но пес уже исчез, и лай его быстро затих.
Через несколько минут вдали снова раздался яростный лай собаки, пронзительный свистящий писк, словно из десятка трубок вырвались струйки пара.
— Зажгите свечи, — приказал начальник отряда. — И фонари. Все до единого.
Зал осветился довольно ярко. Держа фонарь над головой, Санин вышел в коридор. За ним поспешили доктор, учитель и ребята. Пройдя метров сто, они остановились. По коридору двигалась волнообразная темная масса, словно растекался поток расплавленного гудрона. Из его гущи доносился остервенелый лай Аргуса. Собаку не было видно, свет фонарей и свечей не достигал туда, но чувствовалось, что сеттер ведет бой. Темный поток приближался. От него уже отделилось несколько живых клубков. Они громко пищали и свистели.
— Крысы! — скорее угадал, чем рассмотрел Санин. — Это крысы. С ними шутки плохи. Назад, в зал.
Грызуны занимали всю ширину узкого здесь коридора. Черные, блестящие, словно только что из воды они двигались сплошной массой в сторону людей. Каждая крыса величиной с хорошего котенка.
Туристы спешно отступили в глубь зала и принялись заваливать камнями узкий проход. Из темноты пулей вылетел Аргус, перескочил баррикаду и заметался по залу, хрипло взлаивая. В пылу сражения сеттер сорвал голос. Все работали четко, и каменный барьер быстро поднимался.
— Они подходят! — крикнул Миша, выглянув в коридор.
Вооруженные палками, а доктор еще и ружьем, путешественники вскарабкались на баррикаду, готовые всеми силами отражать натиск грызунов, если им вздумается завернуть в зал.
Ждать пришлось недолго. Черная лавина докатилась до зала и полилась дальше. Аргус, стоявший возле хозяина, завизжал от нетерпеливого желания броситься в бой. Грозно зарычав, сеттер прыгнул в самую гущу живого потока. Тотчас там раздались пронзительные крики грызунов. Но доставалось и собаке. Она крутилась волчком, высоко подпрыгивала и злобно лаяла. Врагов было слишком много, Аргус не мог с ними справиться и, как ошпаренный, выскочив из гущи крыс, стрелой взлетел на вершину баррикады. Там он остановился, рыча и щелкая зубами.
Между тем десятка два грызунов, отделившись от основной массы, тоже полезли на баррикаду. Люди палками сбрасывали их с камней, отшвыривали ногами. А мимо текла черная бурлящая река, и казалось, ей нет конца. Если бы все животные устремились в зал, остановить их было бы невозможно. Доктор поднял ружье к плечу, но выстрелить ему помешал Санин.
— Вы с ума сошли, — грубо крикнул начальник отряда. — Хотите похоронить нас всех под грудой камней? Уберите ружье.
Мухин что-то пробормотал и, отложив ружье, снова взял палку.
Шесть человек, выстроившись в шеренгу, едва успевали сбрасывать с баррикады тех грызунов, которым удавалось на нее подняться. Борьба быстро выматывала туристов и без того измученных постоянным недоеданием и тяжелыми переходами. Николай Павлович понял, что долго ему с товарищами не продержаться, и крикнул Володе и Светлане: