— Значит, заслужили.
— Мы еще и в Москву поедем, — сказал Федя. — Еще заслужим… Изо всех сил стараемся…
Константин Павлович провел экскурсантов в залы. Ребята притихли, только маленький Шурка громко спрашивал:
— Федь, а волк — живой?
Ребята прикрикнули на Шурку. Подумаешь, невидаль — волк.
Необыкновенные экспонаты были в каждом зале.
Всех заинтересовали кости гигантского животного. Его огромный костяной бивень доставал до потолка.
— Мамонт? — спросил Федя шопотом.
— Мамонт! — подтвердил Константин Павлович. — Совсем рядом он жил с твоей Серебрянкой…
— Неужели возле деревни мамонты водились?
— Водились, — сказал Константин Павлович. — Правда, твоей деревни тогда и в помине не было. И людей близ нее не было. А мамонты жили!
Было чему подивиться в музее! Среди зеркального озера, — за большой витриной — замерла, вытянув шею, красавица лебедь с лебедятами. Ребята осматривали берлогу медведя, дивились хитрой работе речных бобров, каждому хотелось потрогать руками орла. Где его еще потрогаешь? В небе?
Маленький Шурик развеселился и как будто совсем забыл про больной живот.
В последнем зале стояли — один против другого — два дома. Один дом — дореволюционное крестьянское жилье. Маленькие окна, по углам закоптелые иконы, за кустарной прялкой сидит с лучиной сгорбленная старушка. А рядом…
— Да это же дом нашего Василия Озорнова, — закричал Федя, — вон его книжки лежат…
Действительно, в музее полностью была представлена вся обстановка дома местного серебрянского колхозника Василия Озорнова. Ярко горит под потолком электрическая лампочка, на столе радиоприемник, на стенах полки с книгами. В красном углу, украшенный вышитым рушником — портрет товарища Сталина, писанный масляными красками.
Федя не переставал удивляться:
— Точь-в-точь, как у Василия… Это вы хорошо сделали.
Тимка подошел к Феде:
— Оставайся у нас ночевать — мои коллекции посмотришь.
— Посмотрел бы, да не могу — времени нет: наша пионерская дружина поход на Каменец-озеро готовит. Мы слово дали лекарственные травы для аптеки собрать.
— А указатель трав у вас есть?
— Нет.
— Я тебе подарю.
— Может быть, сам вместе с нами пойдешь?
— Да у меня приятели гостят.
— Так вместе с приятелями и пойдем, — возразил Федька.
— Постараемся, коли успеем.
В это время уже всерьез заплакал Шурик: ему захотелось домой, к матери.
— Мучение мне с тобой, — сказал Федя и стал торопить своих ребят домой.
Волька подошел к Тимке:
— Долго нас томить будешь? Когда секрет раскроешь?
Тимка хитро поглядывал на приятелей и загадочно молчал.
Тимка раскрывает секрет
После обеда Константин Павлович уехал в Серебрянку. Завтра там должно было состояться торжественное открытие межколхозной гидроэлектростанции, и Константин Павлович хотел сделать снимки для новой экспозиции в музее.
Когда ребята остались одни, Тимка таинственно провозгласил:
— Теперь прошу ко мне, наверх.
Защелкнув комнату на замок, Тимка начал рассказ.
Отец разрешал мальчику пользоваться музейной библиотекой, в которой было много старых книг, и Тимка долгие часы просиживал в книгохранилище. Однажды он разглядывал толстую книгу с картинками под названием «Ермак — открыватель Сибири или как Русь за Урал-камень ходила». В книге была закладка — небольшой желтоватый лист бумаги. Сначала Тимка никакого внимания на него не обратил и продолжал спокойно перелистывать книгу. Но листок выпал, ветер подхватил его, и бумажка угодила прямехонько в лужу под окном. Тимка испугался. Константин Павлович не любил беспорядка и ротозейства. Тимка немедленно побежал за листком, подобрал мокрую бумажку и глазам не поверил — вся она сверху донизу оказалась исчерчена какими-то знаками. «Ладно, — подумал Тимка, — пусть листок подсохнет, тогда я погляжу, может быть, нашелся интересный документ».
Он положил листок на ветру. Но когда бумагу пообдуло, Тимка ахнул. Никаких знаков на листе не было, он лежал перед Тимкой сухой и чистый. Мальчик понял, что бумага писана чернилами особого состава.
— Сейчас я вам все это покажу, — сказал Тимка. Он быстро принес из кухни таз с водой, поставил его на стул, достал из стола желтоватую невзрачную бумажонку, опустил в воду, и она мгновенно покрылась линиями, кругами и крестиками.
— Вот это да! — восхищенно прошептал Волька.