К сожалению, в связи со сложностью решаемых проблем при разработке памукского ядерного заряда, сроки его окончательной отработки затянулись до марта 1967 года. И по завершению всех этапов отработки заряда 10 апреля 1968 года была отправлена экспедиция для произведения ядерного взрыва с целью глушения аварийного газового фонтана на Памукском месторождении. Для этого приказом директора института от 29 марта 1968 года была создана рабочая бригада из специалистов всех направлений, включая физиков-экспери-ментаторов, в задачу которых входила регистрация физических параметров работы элементов термоядерного устройства и измерение мощности взрыва, а также наблюдение за действием фонтанирующей скважины после глубинного ядерного взрыва. Руководство этой бригадой поручено мне. Все работы, связанные с глушением Памукского газового фонтана, оформлены приказом министра от 20 декабря 1967 года на основании постановления ЦК ПСС и Совмина СССР от 12 декабря 1967 года.
Доставка ядерного устройства, технологического оборудования, специальных подвижных на автомобильных шасси УРАЛ-375 средств хранения, перемещения и проведения контрольно-сборочных работ и личного состава произведена специальным железнодорожным эшелоном до станции г. Карши Узбекской ССР.
Кстати, подвижные средства (ПРТБА) с их обслуживающим персоналом, согласно приказу министра, были предоставлены Мытищинским КБ автотранспортного оборудования (КБ АТО). С помощью этих подвижных средств от станции Карши до места назначения (70 км) было перевезено и ядерное устройство с макетом и все технологическое оборудование.
Управление подрывом ядерного устройства, которое должно быть размещено на глубине 2400 м, производилось с помощью специально разработанной для этого эксперимента и этого ядерного устройства аппаратуры, дистанционно управляемой по кабельным линиям с командного пункта, который располагался в 4,5 км от скважины. Аппаратура эта, разработанная по техническим требованиям, обеспечивала нормальную и безотказную работу при температуре до +125 °C. Это в нашей практике осуществлено впервые.
Времени для разработки и испытаний в экстремальных условиях и самого термоядерного заряда, и нейтронного инициатора, и дистанционно управляемой аппаратуры подрыва было затрачено чуть более года, все возникавшие в ходе разработок проблемы были успешно решены — сказался приобретенный к этому времени опыт.
Следует несколько слов сказать о режиме секретности, который создали в районе проведения работ узбекские спецслужбы. Мне впервые пришлось на этих не полигонных работах принимать участие и в качестве руководителя бригады, осуществлявшей все операции по производству глубинного ядерного взрыва, и в качестве заместителя председателя Государственной комиссии, осуществлявшей руководство всеми мероприятиями по обеспечению условий для успешного и безопасного проведения этих работ.
На станцию Каган, что под Бухарой, наш железнодорожный спецэшелон прибыл в 10 утра. Расчет был такой, чтобы в 15–16 часов прибыть на станцию Карши, засветло разгрузиться на закрытом железнодорожном тупике и в темное время проехать через город к месту назначения. Но кому-то из сверхбдительных стражей государственных секретов пришло в голову продержать наш эшелон в Кагане весь день, привлекая тем самым внимание зевак. Затем, к ночи нас доставили на станцию Карши и при свете огромного количества прожекторов, освещавших место разгрузки со всех сторон, заставили разгружаться. Опасности нас подстерегали на каждом шагу: со всех сторон в глаза бьют мощные фонтаны света, под ногами ничего не видно, того и гляди, автомобиль свалится с платформы. Работать пришлось с огромной предосторожностью, чтобы обойтись без ЧП. Ночная разгрузка заняла почти восемь часов (днем эту операцию можно было бы завершить максимум за полтора часа). Готовность к движению своим ходом была достигнута к семи утра, когда совсем рассвело и оживилось движение на улицах города. Мощная иллюминация на станции разгрузки привлекла большое количество зевак: «Что тут происходит?», ведь никогда местные жители такого не видели. В довершение всего, переусердствовавшая милиция перекрыла на многие часы дорогу на всем протяжении семидесяти километров, вследствие чего весь путь нам пришлось ехать в сопровождении недоуменных взглядов огромной массы людей, ехавших в город и из города на автомашинах и повозках, запряженных ослами и вдруг остановленных на обочинах дороги.