После кончины Сергея Петровича Попова на его место был назначен новый руководитель Владимир Иванович Казаков. Назначение его было вполне подходящим для верхов, но весьма неудачным для дела. Та железная командная дисциплина во всем, которую внедрил и постоянно поддерживал адмирал и к которой все привыкли, — при новом руководителе постепенно ослабевала.
Как директор В. И. Казаков вполне соответствовал своему назначению: в нем были задатки руководителя, подкрепленные солидной практикой предыдущих лет, так что задачи администратора КБ АТО ему были по плечу. Но как главный конструктор он был далек от идеала. Да и что можно было требовать от него как от специалиста — ведь диплом инженера он получил после окончания заочного института буквально накануне своего назначения на пост главного конструктора, под пятьдесят лет от роду.
При отсутствии «жесткой руки» рекламируемая высокая культура стала постепенно приобретать показушный характер, а высокие показатели в работе были простым очковтирательством с помощью корректировки планов в сторону занижения: при этом невыполнение плановых заданий и договорных работ с шумом рапортовалось наверх, как большие производственные успехи трудовых коллективов. Не корректировались лишь планы комплекса № 3.
Неправильно было ставить положение с корректировкой планов в вину трудовому коллективу, так как он продолжал трудиться с полным напряжением и пониманием своих задач, но сбои в организации взаимодействия подразделений и смежников всегда приводили к недоработкам. Верхам невыгодно было выглядеть отстающими среди идущих победным маршем к вершинам коммунизма. Вот и шли на сделку с совестью — корректировали планы, а мобилизовать все резервы на выполнение их у нового директора и главного конструктора умения и силы воли не хватало.
В рабочих коллективах начала проявляться неуверенность в своих силах, недовольство состоянием дел, стали уходить из КБ АТО опытные кадры. Но все это мало смущало руководство КБ АТО и верхи.
Внимания к комплексу № 3, тем более оперативного вмешательства в его деятельность со стороны В. И. Казакова (без преувеличения можно сказать) не оказывалось, требовалась лишь только отчетность. Это обстоятельство нас особо не смущало, наоборот, развязывало руки и давало возможность вернуться к прежним задумкам. Все возрастающие по объему и сложности задачи требовали от комплекса № 3 совершенствования технологического оборудования. В кооперации это осуществить было архисложно, одна надежда на свои силы. Если по части механики нам удавалось довольно успешно осуществлять свои идеи с помощью главных конструкторов проектов у себя в КБ АТО, то по части электронной аппаратуры это оказалось неосуществимо. Послабление командного режима дало возможность мне вернуться к организации в комплексе «мозгового центра», хотя начальниками отделов, привыкших уже работать под лозунгом: «Мы эксплуатационники, а не разработчики!» — мои предложения встречены были в штыки. Все же, удалось буквально спровоцировать толковых и ищущих инженеров, силой вырвать их из отделов и организовать из них группу по разработке электронной аппаратуры, так необходимой для наших сложных работ. Но об этом речь пойдет ниже.
А пока коллективом, состоящим из трех одинаковых технологических отделов, построенных по принципу замкнутого цикла, укомплектованных специалистами разных направлений и каждый своей единоличной материальной частью, выполнялся весь объем работ по использованию ядерных взрывов для народного хозяйства. Правда, единственным, не расформированным по трем отделам, как целая производственная единица, оставался отдел подвижных средств, в руках которого было уже более шестидесяти единиц специальной автомобильной техники, десятки наименований технологического оборудования и несколько сотен аккумуляторов и прочего хозяйственного имущества.
Говоря об условиях, в которых формировался и успешно действовал в течение многих лет комплекс № 3, нельзя не сказать о конструкторах КБ АТО, которые сыграли огромную роль в оснащении комплекса подвижной техникой, стендовым оборудованием, специальным инструментарием и различным вспомогательным оборудованием. Специальные кузова, размещаемые на шасси автомобилей высокой проходимости, такие, как Урал-375, MA3-543, ГАЗ-66, надежно обеспечивали нормальный микроклимат внутри при наружной температуре воздуха +40 °C, при любых значениях влажности и атмосферного давления. Специальные подъемные устройства обеспечивали удобство и безопасность погрузочно-разгрузочных работ, сборку-разборку ядерных зарядов и их подвеску на опускные устройства. Эти устройства на автомобильных шасси позволяли производить спуск ядерного заряда с кабелями управления подрывом и измерения физических параметров ядерного взрыва.