Но были розданы всем присутствующим на обеде деревянные ложки, старик разломил на части огромную лепешку, вручил каждому по куску и, встав на колени, начал причитать какую-то молитву, наклоняясь к тазу с шурпой. То же самое совершал и подполковник. Я спросил: «А что нам делать?» Он ответил: «Сиди и молчи». После молитвы началось окунание краешка лепешки в шурпу и откусывание его, затем ложкой каждый зачерпывает этой жидкости и несет ко рту, страхуя падение капель на ковер куском лепешки. Окунание куска лепешки в жидкость и отчерпывание ее с помощью ложки проходило поочередно: сначала хозяин, затем подполковник, затем следующий по порядку, как расселись вокруг таза. Перед тем как начать этот ритуал, хозяин своей ложкой мешал жидкость в тазу, вылавливал куриные крылышки и показывал каждому: смотри — это не что-нибудь, а курица.
После ритуала опробывания шурпы ложки были выставлены вокруг таза и хозяин с подполковником вновь, встав на колени, произнесли молитву, закончив возгласом: «Иль-алла!» Затем нам было объявлено, что кушанье можно есть хоть ложками, хоть руками, хоть ногами в таз залезай — хозяин все дозволяет.
С каким-то недоверием мы посматривали на эту коричневую жидкость в огромном тазу, но приятный запах, да голод, который мы все испытывали, да обязанность уважать гостеприимного хозяина заставили черпать ложками эту жидкость, проглатывать и высказывать похвалу хозяину и хозяйке, приготовившей эту еду. А шурпа и в самом деле оказалась очень вкусной и мы, забыв, как в ней купала хозяйка палку во время варки, с великим удовольствием черпали ложку за ложкой, пытаясь изловить в тазу крылышко курицы. И так втроем, незаметно, мы уполовинили содержимое таза, хозяин и подполковник в трапезе не участвовали, мирно о чем-то беседовали.
После шурпы — снова чай, затем непродолжительный отдых, и мы стали прощаться — нам пора в путь, день уже клонился к закату. Прощаясь с хозяином, мы также наблюдали пустые дворы поселения Амангельдыевка, все его жители — дети, внуки и правнуки хозяина — прятались в хатах.
Дорога до Ашхабада (прекрасное асфальтированное шоссе) шла вдоль необъятных полей бескрайней степи, на которых велись полевые работы. В одном месте мы остановились полюбоваться, как причудливая машина, сцепленная с трактором «Беларусь», сажала помидоры: огромный барабан, вращающийся при движении этой машины, оставлял позади себя три ряда красивых саженцев рассады помидор, причем так хорошо посаженных в землю, что руками так, пожалуй, не сделаешь.
Находящийся на краю поля колхозник, видимо бригадир, объяснил нам, что эта техника привезена из Швеции и весь будущий урожай помидоров с этого поля уже закуплен представителем Швеции по цене в три раза выше нашей закупочной. Этот представитель постоянно присутствует при обработке почвы и посадке и ни коим образом не дозволяет применять химические удобрения — только органику. Соседнее поле, засеянное уже дынями, также продали этому представителю Швеции.
Под монотонный шорох колес автомобиля, быстро бегущего по ровной глади шоссе, невольно подумалось: почему же из далекой Швеции не поленился приехать представитель, чтобы на месте убедиться, что за овощи вырастят туркмены для граждан Швеции, а наши заготовители агропрома в центре только пишут бумажки и им абсолютно безразлично, что вырастят для граждан центра России «братья» туркмены. И далее, почему здесь в Туркмении, где от поселка до поселка десятки и сотни километров, дороги между ними прекрасные, хотя и автомобиль-то на них редко увидишь, а в Подмосковье, где деревни через каждые 1,5–2 километра, дороги такие, что от одной до другой и на гусеничном тракторе не всегда доберешься. Это что — и есть развитой социализм?
Благополучно прибыв в Ашхабад, поблагодарив радушных хозяев за предоставленную возможность хорошо отдохнуть, переночевав в гостинице, на следующий день самолетом мы отправились в Мары.
По прибытии в Мары первым нашим желанием было взглянуть на газовый фонтан и убедиться, что не зря прожили здесь несколько волнительных дней, что задуманное и осуществленное дело имеет положительный результат.