А дорога эта и впрямь в дождливый сезон может оказаться непроходимой, пожалуй, и для гусеничного транспорта: на грейдированной проезжей части по суглинистой почве попадались обширные солончаки (такыры) протяженностью до полукилометра, в сухое время отполированные до блеска, а пропитаются влагой — они станут гиблым местом. Справа — арык, слева — забор из колючей проволоки — не объедешь.
Вскоре прибыли в город Гасан-Кули, отличающийся по внешнему виду от предыдущего села лишь наличием трех зданий городского типа — местом расположения администрации партийных, советских и пограничных органов, да огромным сараем, именуемым ковровой фабрикой. Весь город разбит на правильные квадраты, по сторонам которых выстроились в ряды такие же деревянные дома на сваях. Как и в предыдущей деревне, в Гасан-Кули все дома кругом обустроены балконами-лоджиями. Весь город просматривался с любой точки от края и до края.
Знакомясь с описанием здешних мест перед поездкой в эти края, мы представляли себе, что Гасан-Кули стоит на берегу Каспийского моря, на самой государственной границе. Оказалось, рядом с городом никакого моря нет. Оно действительно было до 1950 г., но в последующие годы отступило на 10 километров. Государственная граница, напоминающая о себе сплошным забором из колючей проволоки, проходит действительно в 50 метрах от крайних домов с запада на восток параллельно реке Кызыл-Атрек, и с юга на север вдоль побережья когда-то плескавшегося здесь Каспийского моря. Десятикилометровая полоса суши по побережью Каспийского моря так же, как и между проволочным забором и рекой Кызыл-Атрек, ничейная зона. Вход в нее кому бы то ни было запрещен. Нам же командование погранзаставы разрешило въезд в эту зону в сопровождении заместителя командира по политчасти. Было неодолимое желание глянуть на Каспийское море с восточного побережья и искупаться в нем.
Море, которое ушло от Гасан-Кули действительно на 10 километров, выглядело хмурым: вода темно-серого цвета рябила на бескрайнем пространстве белыми полосками барашков совсем небольших волн. Любители морского купания, уйдя от берега с полкилометра, так и не достигли глубины более полуметра.
По рекомендации замполита искупались в арыке, впадающем в море. Арык этот шириной восемь — десять метров и глубиной до трех метров, с чистой, быстро бегущей к морю водой, и впрямь прекрасное место для снятия напряжения, вызванного зноем южного полуденного солнца. Но плавать в этой искусственной речке было весьма неприятно: вся она заполнена огромным количеством каких-то очень крупных рыб, на которые то и дело натыкаешься то руками, то ногами, то животом.
На наш вопрос: «Ловят ли здесь рыбу? — Вон ее какое несметное количество!» — ответили: «Нет, это плохая рыба — язь — возвращается в море с нереста. Вот через месячишко пойдет на нерест красная рыба, тогда ловить будут все».
— Помилуйте, какая в Каспии красная рыба?!
Нам ответили, что красной ее здесь называют не за цвет, а за вкус и красоту. Красной рыбой здесь называли осетра. А сейчас его ловят далеко в море и только по особому разрешению.
А в апреле — мае в этом арыке ловят воблу и в таком количестве, что ее хватает на весь год. Когда вобла идет вверх по арыку на нерест сплошным потоком, то солдаты (поскольку они в этой зоне полновластные хозяева) кладут поперек арыка с берега на берег бревно и притапливают его на 8—10 сантиметров. Косяки рыб при этом под бревно не плывут, а норовят «перепрыгнуть» через него. При этом ход рыбы замедляется и она скапливается огромной массой. Тут ее только и успевай черпать сачком и забрасывать в кузов автомобиля, который останавливают тут же рядом.
Гостеприимные хозяева после купания в арыке пригласили нас на ужин и угостили вяленой воблой собственного приготовления и пловом из «красной» рыбы.
На встрече с руководством геологоразведочной экспедиции нам сообщили, что газовый выброс произошел при проходке скважины на нефть (такое выражение бытует у них) совершенно неожиданно, причем со сравнительно небольшой глубины. Выброс газа произошел вследствие отсутствия на буровом инструменте запорной арматуры, так как газового проявления на достигнутых горизонтах не ожидалось. При аварии буровую установку удалось спасти. Вырвавшийся газ, загоревшись, образовал мощный огненный факел.
Огромное пламя было замечено на той стороне государственной границы, и иранский пограничный чин потребовал от нашего пограничного командования предоставить ему возможность удостовериться, с каким это умыслом русские ни с того, ни с сего вздумали сжигать добро, стоящее больших денег. Для них эти факелы — дикость, для нас — нормальное явление.