Мы рассыпались, взяв где-то по дюжине полок каждый. Лестница на всех была одна, так что я приказал остальным разбиться на пары и помогать друг другу карабкаться на шкафы. Комната была куда больше, чем мне помнилось. Тут недолго было потеряться. Многие книги несли на себе толстый слой пыли, которая вскоре обволокла нас чудовищными клубами. Нам пришлось закрыть носы и рты платками, чтобы не задохнуться. Я едва мог разглядеть свою руку.
Когда мы отступили, каждый из нас оказался с добычей — медицинские книги, атласы, наброски, коллекции дагеротипов и так далее, включая:
«Анатомия описательная и хирургическая» Генри Грэя[8];
«Научный Журнал Чемберса» (1860—1865)[9];
«Анатомия Меланхолии» Роберта Бёртона[10];
и несколько сборников скетчей Леонардо да Винчи.
Велел сложить все это в моей комнате, под картой мистера Сандерсона. Поблагодарил своих товарищей и выпроводил их. Разыскал свой медицинский словарь и добавил его в стопку. Посадил сверху заводную обезьянку. Вспомнил короткую цитату мистера Пика. Разыскал ее в кармане пиджака и приколол к стене.
В книге под названием «Целительство в Древнем Китае» я нашел странную диаграмму. Человек, все тело которого испещрено запутанной системой взаимосвязанных потоков. Они бежали вверх-вниз по рукам и ногам и заполняли его торс, как будто он проглотил целый моток бечевки. Я вырвал его из книги и тоже приколол на стену.
Я создал в углу комнаты что-то вроде алтаря. Я совершенно уверен, что где-то внутри его лежит ключ к причине моих нынешних страданий.
Меня одолела усталость. Весь день сидел у огня, то засыпая, то просыпаясь.
Записал в блокноте:
Добавить к предыдущей записи о слухах, почтовых письмах и т.п.:
Монеты — обращение. Например, пенни. Запросто может быть в обращении много лет. Сколько миль проходит средняя монета за свою жизнь? Как бы выглядела карта ее путешествия? Все кошельки, в которых она обитала. Количество ладоней.
Подумать — возможно ли, чтобы кто-то владел одной монетой дважды? Как бы он догадался? Пришлось бы сделать узнаваемую отметину.
Подумать — когда у меня кошельке есть пенни, не считаю ли я его все время одним и тем же пенни?
Также — подумать о тепле в монете. Привычка мисс Уиттл во время разговора держать сдачу в руке, так что к тому времени, когда она ее отдает, монеты сильно нагреваются. Как бы это могло быть связано с предыдущими идеями о тепле и т.д.?
Когда я снова проснулся, было темно. Клемент принес мне супу, к которому я даже не притронулся. Проснулся опять, когда он разжигал огонь.
В следующий раз, когда я пришел в себя, дом был абсолютно недвижим, и огонь почти угас.
Клемент помог мне переодеться в ночную рубашку и уложил меня в постель. Я заснул, но сон не принес мне отдохновения. Он был изнурителен. Мне снилось...
Я правлю парой, запряженной в небольшой экипаж, беспрерывно мотаясь вокруг густого леса, отчаянно силясь проникнуть в его таинственные кущи. Всю ночь я сражаюсь с поводьями, ведя карету по извивам дорог. Я кричу лошадям «Тпру!» и «Но, пошла!» до сухости в глотке. Я кружу и кружу, час за часом, мечтая сойти на землю, лечь и закрыть глаза. Но лес все так же закрыт для меня, и я опять должен отправляться в объезд, пока, замученный бессонницей, не прихожу в полное исступление.
Когда я в следующий раз открыл глаза, было раннее утро. Я сразу понял — что-то не так. В этом дне не было новизны. Вот в чем была неполадка.
Я доковылял до зеркала над камином. Волосы были всклокочены как всегда, но глаза смотрели безумно. Как будто кто-то снял мою голову, а потом приклеил обратно. Низкопробнейшая подделка. Шею повернули кругом, да так и оставили. Пришлось встать боком, чтобы как следует себя разглядеть. Рот был разинут от боли.
Помню, как вошел Клемент. И как я потерял сознание. Очень медленно. Кажется, прошла целая вечность.
У меня остались смутные воспоминания о том, как Клемент нес меня вниз по черной лестнице к тоннелям. Помню шаги его огромных ног по старым каменным ступеням.
Очнувшись в следующий раз, я обнаружил свою голову на сгибе его локтя. Он поддерживал меня всю дорогу. Мы мчались по тоннелю, и я видел, как мелькают кирпичи в окне кареты.
— Мне больно, — сказал я ему.
Он взглянул на меня и печально кивнул.
— Куда мы едем, Клемент? — спросил я.
— Мы нашли вам шейного лекаря, Ваша Светлость, — ответил он.
2 декабря
Когда я открыл глаза еще раз, мы остановились у незнакомых домов; я полулежал в карете, как сломанная кукла, все еще в объятьях сна. Я увидел, как Клемент проходит по садовой дорожке и стучится в большую островерхую дверь. Увидел, как он разворачивается и идет обратно, в мою сторону. Помню, как открылась дверь кареты и он склонился надо мной, впустив холодный утренний воздух. Затем он снова подхватил меня на руки и бережно понес в сторону маленького домика.
Я прислонил голову к плечу Клемента и уставился в его большое, круглое лицо, а он прошагал со мной по узкой дорожке и нырнул под притолоку. Я оказался в простой белой комнате, обогреваемой скромным угольным очагом. Мне расстегнули рубашку и сняли ее через кружащуюся голову, и я помню, как меня уложили на верстак, накрытый простыней. Лежа голым среди всей этой белизны, я чувствовал себя трупом на столе в морге.
— Доброе утро, Ваша Светлость, — сказал мягкий голос надо мной. — Меня зовут Коннер.
— Доброе утро, Коннер, — прохрипел я ему в ответ. — А чем вы занимаетесь?
— Я костоправ, — сказал он.
— Шейный лекарь?
— Можно сказать и так. А расскажите мне, Ваша Светлость, как поживают с утра ваши косточки?
— О, это старые косточки, Коннер, и в очень плохой форме. Мне всю спину заклинило.
— Что ж, тогда, — сказал Коннер, — я сделаю все, что смогу, чтоб вас расклинить.
— О, хорошо бы, — сказал я.
Мне было так худо, что я едва открывал глаза, но, когда он переворачивал меня на живот, я мельком увидел его. Он был довольно молодой, плотный и краснолицый, с темными кудрями и аккуратно подстриженными усами. Поверх обычной одежды на нем был белый фартук, а рукава рубашки были закатаны выше локтя, открывая впечатляющие предплечья.
Положив щеку на подушку, от которой пахло лавандой, я почувствовал, как его большая теплая рука коснулась моего плеча.
— Немного масла... — прошептал он, — для смазки.
И в ложбинке между лопатками я внезапно почувствовал жидкое тепло. Сперва мой разум был в ужасном смятении, не зная, приятно ли мне или болезненные ощущения только увеличиваются. Тем временем, крохотные предвестники восторга разбегались во все стороны под холодной кожей моей спины, по мере того как теплое масло уверенно пробиралось отлогой долиной моего позвоночника.
— Вы позавтракали, Ваша Светлость? — спросил он, втирая масло мне в плечи аккуратными круговыми движениями пальцев.
— Нет, Коннер, не завтракал, — пропыхтел я из-под его могучих рук. — Клемент привез меня прямо из постели.
— Мне показалось, пахнет беконом, — сказал Коннер.
— Это вчерашний бекон, — ответил я.
— А, — сказал он, описывая все более широкие круги большими пальцами. — Странно, каким устойчивым бывает запах.
Он не прекращал добродушной болтовни, пока его руки внедряли масло в мою плоть. Большая часть нашей беседы была малозначительна и забывалась на месте, но в основе ее чувствовалась доброта, благодаря которой я постепенно расслабился и уже через несколько минут смог признать:
— Мне кажется, в последние день или два я был немного обеспокоен. На что Коннер ответил:
— Неудивительно, Ваша Честь. Тело не любит, когда его крутит узлами.
Теперь кончики его пальцев глубже погружались в меня, создавая симметричные вихри по обеим сторонам позвоночника.
— А откуда в теле берется столько узлов? — поинтересовался я.
— О, есть сотня разных источников, Ваша Светлость. Я бы сказал, самый популярный из них — накопленное напряжение. Или, может, резкий поворот головы. Еще есть плохой сон... слишком много подушек, слишком мало...
8
Фундаментальный труд Генри Грэя (1825—1861), известный как «Анатомия Грэя», изданный в 1858 г., по сей день остается одной из классических работ по анатомии
9
Точнее, «Журнал Литературы, Науки и Искусства Чемберса», до 1954 г. носивший название «Эдинбургский Журнал Чемберса». Роберт Чемберс (1802— 1871) — шотландский автор и издатель
10
Точнее, «Журнал Литературы, Науки и Искусства Чемберса», до 1954 г. носивший название «Эдинбургский Журнал Чемберса». Роберт Чемберс (1802— 1871) — шотландский автор и издатель