Князь сделал каменное лицо и сжал губы… Казалось, выйди Кит — и эти юные аристократики опять сцепятся…
— Ладно, ладно, — примирительно махнула ручкой княжна. — Мы, Никита, вас ей представим, а от вас требуется только поклониться ей при знакомстве… Жорж, молю, покажи как.
Князь с тем же каменный видом показал как — согнул шею и прижал подбородок к груди.
— Пока с нее будет достаточно, — каменно сказал он.
— В её время ты бы закончил свои дни на плахе, Жорж, — съязвила княжна.
— Или бы сделался вторым князем Потемкиным, — хмыкнул в ответ князь.
«Надо было учить историю, — с горечью признался себе Кит: немного он знал про князя Потемкина, знал только, что был такой — и все. — Тут пропадешь!»
— В общем, поклонитесь ей так, — сказал князь, явно опасаясь новых подколок сестры, — и скажите ей при этом «ваше высочество». И довольно. И внимайте, как она сама представится, — так к ней впредь и обращайтесь. — И он тут же, словно давая Киту время переварить инструкцию, обратился к сестре: — Эта юная герцогиня у нас тут тоже, сдаётся нам, от светских правил своего века отдыхает. Кстати, где она сейчас, ты не знаешь?
— Я полагаю, примерно так в пятом или шестом томе сочинений Александра Дюма, — предположила княжна Лиза. — Там ей куда интересней, чем в нашем историческом захолустье… А если застряла в «Трех мушкетерах», то, думаю, и к обеду не выйдет.
В этот миг сверху послышалось электрическое потрескивание, и раздался голос Евсеича — да так, будто в потолок были встроены мощные колонки:
— Капитан, обед прибывает на станцию!
Князь поднял взгляд и отдал команду, не повышая голоса:
— Собирай команду, боцман.
Кит обозрел потолок, но никаких встроенных динамиков не увидел.
— Есть, капитан! — раздался сверху и ниоткуда ответ Евсеича.
— Такой техникой и вы еще похвалиться не сможете, — загадочно и горделиво сказал князь, поднимаясь.
Что было потом — перед самым обедом и во время него — Кит запомнил как отдельные кадры фильма, который украдкой смотришь на планшете после полуночи… погасишь свет в комнате… залезешь с планшетом под одеяло… лежишь себе в наушниках и по ходу дела страшно боишься, как бы маманя не нагрянула стремительной облавой и не смахнула одеяло.
Сначала княжна Лиза сама взяла Кита под руку и показала, с какой важностью надо идти туда, куда надо идти. Кит переставлял ноги так, будто шел к директору школы, не зная, что будет — похвалят ли за победу на очередной олимпиаде или опять пообещают исключить из школы за пофигизм.
Князь шел следом, подбадривая Кита.
Вошли в какую-то просторную комнату со старинной мебелью, похожую на гостиную. Там был только один человек — тот самый Том. Теперь тоже в костюме, как на праздник, а не на простой обед.
Он, как только его Кит увидел, сразу оказался прямо перед Китом и, протянув руку, сказал:
— Том.
— Кит, — прямо сказал ему Кит и пожал руку.
Это было нормальное, крепкое рукопожатие, и Кит понял, что с Томом они тут быстро разберутся и, может, даже подружатся. Только вот языковой барьер! Надо было язык учить!
— Kit! — радостно повторил Том и хлопнул Кита по плечу. — That's great! (Великолепно!)
Прозвище Никиты явно пришлось ему по его американской душе — простое и ясное. Том и Кит. Классно! Прямо как диснеевский мульт!
Тут что-то зашуршало — и как будто легкий порыв ветра пронесся по гостиной. Все разом развернулись лицом к этому легкому и ошеломляющему шквалу.
В двери гостиной — совсем не в те, в которые вошел Кит под руку с княжной Лизой… вернее вошла княжна Лиза, крепко ведя под руку Кита, — так вот в те, другие двери вошла девочка будто со старинного, с очень старинного портрета из Третьяковской галереи.
Она была, наверно, одного возраста с князем, то есть на год или немногим более старше остальных «членов команды». В отличие от княжны Лизы, одетой в строгий «лицейский костюмчик» от Шанель, она была в пышном платье оттенка не яркого, серовато-зеленого, но явно роскошного, с серебристым отливом. Лицо… Ну, что мог рассказать Кит про ее лицо? Ленка Пономарева, конечно, покрасивее будет. У этой кругленькие такие большие глаза, кругленькие очень белые — сильно напудренные, как потом заметил Кит — щечки, кругленький подбородок… какая-то прическа, прямо как на бал, собранная вся вверх. Зато как смотрела! Настоящая принцесса со старинного портрета! И на фоне дверной рамы позади нее так прямо и смотрелась ожившей старинной картиной.
— Добрый ди-ень, господа, — сказала она с очень сильным иностранным акцентом.