3. Глава. Жалованная грамота
От Вены до Кракова Ласка и Вольф, отягощенные обозом из телеги и беременной кобылы, плелись почти десять дней. В столицу Польши въехали во второй половине дня пятницы, двадцать девятого ноября. Первого декабря начинался Адвент — католический Рождественский пост, включающий в себя четыре воскресенья до Рождества.
От Кракова до Чорторыльского, как запомнил Ласка, три недели пути. Через Сандомир, Люблин, Берестье и Минск. Чтобы прибыть самое позднее, днем в сочельник, двадцать четвертого, надо выехать из Кракова не позднее третьего. Запаса времени совсем нет, а гнать без отдыха нельзя. Хотя, когда ехали в ту сторону, тоже особо не гнали.
На постоялом дворе нашли место, хотя и не без труда.
— Зачем ты тащишь все эти посудины? — недовольно сказал Вольф, наконец-то сев за стол, — Из-за них телегу пришлось нанять. Из-за телеги встали на постоялом дворе в три раза дороже, чем в ту сторону ехали.
— Доминго мерзнет, — ответил Ласка.
— Толстушка пустая идет. Сообразил бы ему гнездо на лошади какое-нибудь.
— С чем я домой приеду? С одним пузырьком за год в пути?
— Еще кобыла с приплодом. И золото останется.
— Мало. Я еще в Кракове посчитаю, сколько золота до дома отложить, а на остальное сукна куплю. Тогда будет в самый раз.
— Как хочешь.
Неспешно поели-попили, поглядели по сторонам, послушали соседей по столу.
— Я тебя, получается, зря за телегу журил, — сказал Вольф и сыто рыгнул.
— Почему? Правда же телега. И постоялый двор не тот.
— Вокруг смотри. И слушай. Туда, где селятся люди, которые верхом и без телег, мы бы не влезли. Видел, сколько нарядных шляхтичей на улицах?
— Столица же.
— Соседи говорят, что перед Адвентом молодой король Сигизмунд Август решил дать пир. Вроде как Масленица перед постом, чтобы скоромного обожраться на месяц вперед и успокоиться. И со всей округи съехались шляхтичи, от магнатов до худородных. Чтобы отобедать за казенный кошт.
— Может, чтобы Его Величеству свое почтение выразить?
— Или так.
— И немцы будут?
— Благородные будут.
— Думаю, что и мне, московскому дворянину, невежливо будет не засвидетельствовать свое почтение Его Величеству, — сказал Ласка, — Я же не мужик какой, чтобы мимо пройти, когда всех дворян за открытый стол зовут. Переоденусь в чистое и пойду. Ты со мной?
— По материнской линии я происхожу из литовского бедного, но шляхетского рода, — сказал Вольф, — И с моей стороны тоже бы было невежливо проигнорировать открытое приглашение короля для всех шляхтичей. Воровать я там ничего не собираюсь, и в волка оборачиваться тоже.
— Возьмите меня, — сказал Доминго, — Я тоже хотел бы посмотреть на королей Старого Света.
— Как мы тебя возьмем?
— Посади на луку седла перед собой. Вы сами по себе недостаточно нарядные для того, чтобы ехать к королю в столице, а со мной будете в самый раз.
— Там же и Твардовского встретим, раз уж он пан, — сказал Вольф.
— Поехали, — согласился Ласка.
Пир начался торжественным шествием, или процессией, к которой на ходу присоединялись все новые гости. Ласка с Вольфом удачно заняли место в переулке, и мимо них проследовала вся процессия.
Впереди шли все музыканты, каких только можно было достать в Кракове, которые играли поочередно. За ними ехали верхом герольды и знаменосцы с гербовыми знаменами. За герольдами следовали оба короля на лучших в Польше конях.
Сигизмунд Старый выглядел действительно старым. И не особенно здоровым. И любителем выпить. Но на коне сидел не хуже многих молодых.
Сигизмунд Август выглядел на свои двадцать лет. Темноволосый, стройный, по-королевски статный. На лицо умный, но как-то несколько нерешительный.
За королями ехала королева Бона с тремя дочерьми на выданье в открытой карете. Вот королева — тетка строгая и решительная. Она на четверть века моложе старого короля и наверняка займет после его смерти при младшем то же место, которое заняла во Франции Луиза Савойская при своем сыне Франциске.
У Старого и Боны Сфорца четыре дочери. Три золотоволосые красавицы пока ждут своих женихов, а старшая, Изабелла, в прошлом году выдана за венгерского короля Яноша Запольяи, а сейчас уже вдова и сидит с младенцем Яношем Вторым в осаде в Буде.