— Мне, — ответила фея, — Если это важно, среди вас есть лютеране?
Больше никто в лютеране не вызвался.
— А почему?
— Давайте не будем отвлекаться, — сказал Фредерик, — У нас война на носу.
— Я хочу услышать ответ.
— Император — католик. И Старший — тоже. У нас уже лет двадцать вялотекущая война с лютеранами.
— Но воевать с Папой вам это не мешает.
— В христианском мире война это общественно приемлемый способ решения финансовых разногласий.
— Разве речь не о разных взглядах на отношения человека с Богом?
— Конечно, нет. Кто тут возьмется собственноручно сжечь еретика?
Дама и господа за столом брезгливо поморщились.
— Кому случалось убивать добрых католиков ради перенаправления финансовых потоков?
Все опустили глаза.
— У вас все не по-настоящему, кроме денег, — грустно сказала Фьорелла.
— И любви, — сказал Симон.
— У вас все не по-настоящему, кроме денег и любви, — исправилась фея.
В такой редакции никто не возразил.
— Вернемся к нашей войне, — сказал Фредерик, — Марта, ты уверена насчет Томаша?
— Да.
— Хотел бы я знать, чем ведьмы его подкупили. По кой черт мышам влезать в разборки из-за короны Меднобородого, еще и не на стороне действительно сильных претендентов? Что ведьмы могли предложить Томашу?
— Вот это, — Марта кивнула на лежавший на столе холст, — Томаш любит, чтобы задница круглая, а талия тонкая.
— Марта? — удивленно спросил Бонакорси.
— Нет! Он же мышь! Но ко мне он подкатывал.
— Хорошо, — сказал Фредерик, — Фьорелла, дракон должен охранять базу в Аугсбурге, пока Кармина не найдет, кем его заменить. Марта, мы с тобой едем в Прагу. Всем остальным — выдвинуться в Вену и ждать меня там. Наша наиболее вероятная цель — Краков. Не исключено, что придется проехать к северу или к востоку от Кракова. Готовьте самую теплую одежду, там сейчас будет суровая зима. Гаэтано — на твое усмотрение. Я виноват, ты вправе все бросить и с негодованием уйти.
— Я подумаю, — сказал Гаэтано.
— Олаф, собирай своих, сколько есть поблизости. Вена, Прага, Краков?
— Ближе Кракова никого.
— Хорошо. Отправляйся сейчас через Подземье, ждите нас в Кракове. Если не поедем через Краков, пришлю за вами гонца.
Ни дочь, ни жена не сказали Фредерику, с кем и когда Рафаэлла успела это сделать. Кармина намекнула только на причину. Да, страшновато потерять девственность с обращенным чудовищем. Фредерик в очередной раз выругался на тему, что пятнадцать лет назад не стоило влезать во все эти колдовские дела. Кармина заплакала. На этом обсуждение морального облика дочери закончилось, не успев начаться.
Гаэтано в тот же день отбыл из Аугсбурга через Подземье в неизвестном направлении.
Через два дня, шестого декабря, в Праге состоялся разговор с Его Высочеством Томашем Нехитишь.
— Нет никакой войны, — уверенно сказал Томаш, — Просто несчастная девушка заранее позаботилась об отступлении.
Слово за слово, Томаш рассказал о провалившихся выборах короля Подземья.
— Кассий та еще крыса, — сказал Фредерик, — Но какова наглость!
— Вполне по-крысьи, — сказал Томаш, — Убейте их всех.
— Чтобы на их место пришли вы?
— Мы добрые.
— И чуму вы не разносили?
— Нас заставили! Нам самим не нужна никакая чума.
— Я могу убить Кассия, но я не знаю, где живет крысиный король.
— Я знаю. Сказать? Дать карту? Проводника?
— Пока не надо. Мы разберемся с ведьмой, а потом сядем с Карминой и Мишелем и просчитаем последствия.
— Без души поступаешь. Ты же рыцарь, а не бухгалтер.
— Томаш, мне сейчас совершенно не с руки вступать в войну еще и с крысами.
— Но никакой войны с ведьмами нет. Я бы знал.
— Сначала я хочу обратно моего коня. Потом поговорим, действительно ли нет войны с ведьмами.
— Я могу помочь с конем, а ты подумай насчет крыс. С Оксаной ты что сделаешь?
— Сожгу. Приговор уже есть.
— Отдай ее мне.
— Зачем тебе?
— Она хорошенькая такая. Как Марта, только поменьше.
— Ты не нее глаз положил? Серьезно?
— Я предупреждала, — сказала Марта.
— Томаш, это не просто девушка. Это ведьма.
— А я не просто мужчина. Я принц мышей.
— Она заколдовала Элефанта.
— Не беспокойся. По части колдовства я могу постоять за себя.
— Отдам тебе ведьму, если сам поедешь с нами и заберешь ее. Но чтобы не помешал мне забрать коня.