— Нет, — уверенно ответил Кшиштоф и сразу вспомнил стычку по дороге на Берестье.
Неужели колдовской кабан собрался мстить за охотника на ведьм? Или он сам сводит счеты?
— Тогда вы не будете так любезны дать мне поговорить с этим молодым дворянином, который стоит тут привязанным к столбу? — продолжил Гаэтано.
— Дивись, хлопцы, ученый кнур по-крыжацки брешет! — сказал Богдан.
Толпа рассмеялась. По-немецки понимали не более четверти из клиентов Чорторыльского, и, находясь в обычном своем состоянии недоброго пьяного веселья, они не обратили внимания, что Атаман и Кшиштоф приняли говорящего кабана совершенно всерьез.
— Вы все жалкий сброд и потомки босоногих мужиков, — сказал Гаэтано, — Прямоходящие свиньи, которые пытаются изобразить из себя людей.
Гаэтано снова не разобрал, что сказал Богдан. Но его всегда выводили из себя насмешки. Его ответ тоже поняли не все. Те, кто понял, схватились за оружие, а вслед за ними и остальные. Полторы дюжины клинков вылетели из ножен. Итальянцы смело ответили двумя.
Даже обычный, не колдовской, кабан чрезвычайно опасен в ближнем бою. Никаких приемов рукопашного боя против него нет, да и от меча кабан неплохо защищен. Шею и переднюю часть тела, места, уязвимые для забойщиков, прикрывает голова, где небольшой мозг надежно укрыт под костяной черепушкой. Тело укрывает шкура, покрытая густой, длинной и скользкой щетиной, а под шкурой — толстый слой жира и крепкие мышцы. Дополнительно его толстые ребра срастаются в цельный панцирь-калкан, защищая сердце и легкие.
Конечно, кабан не становится неуязвимым, но для того, чтобы поразить его именно мечом и не с коня, надо уметь поражать кабанов мечом, а это близко не то же самое, что уметь поражать мечом людей. И еще сложнее зарубить или заколоть кабана саблей.
Гаэтано врезался в неплотно стоявших душегубов как конный рыцарь в крестьянское ополчение. Люди полетели во все стороны, даже вверх. Пробежав толпу насквозь, он развернулся на другой стороне двора и весело хрюкнул. Присмотревшись, можно было заметить две или три кровавых отметины на шкуре. Но и противникам он неплохо пустил кровь.
Двое итальянцев тоже вступили в бой, но четверо душегубов заставили их отступить за угол дома.
Кабан пошел на второй заход. На этот раз все разбежались кто куда. Остались только четверо бойцов, теснивших итальянцев, Атаман, Кшиштоф и еще один боец с длинным мечом. Ласка слышал, что этого парня звали Кароль, а меч у него был на вид очень дорогой.
Кшиштоф встал перед Гаэтано как едва ли не единственный из собравшихся, кто умел убивать кабанов мечом. В последний момент он отскочил в сторону и нанес вертикальный укол слева от позвоночника. Но не выдернул меч. Охотничий «кабаний» меч имеет поперечину, чтобы клинок не ушел слишком глубоко при уколе. Обычный же длинный меч провалился в мясо глубже и застрял.
Гаэтано хрюкнул, пробежал несколько шагов, развернулся и остановился.
— Вы думаете, меня можно просто убить стальным клинком? — спросил он.
— Тебе не больно? — спросил Кшиштоф, которому кто-то уже сунул в руки другой меч.
— Больно. Но пройдет.
Гаэтано глубоко вдохнул, надулся, напрягся, и меч пополз вверх, как выталкиваемый какой-то неведомой силой.
Из дома вышли трое с аркебузами. Те, кому Кшиштоф приказал зарядиться, чтобы снять попугая с виселицы.
— Свинью, — приказал Кшиштоф, и все трое выстрелили.
Один промазал. Несильно, но промазал. Хотя, казалось бы, сложно промахнуться по неподвижной свинской заднице в десяти шагах. Второй попал в эту самую задницу, и пуля расплющилась о правый окорок. Третий попал в спину, пуля отрикошетила в Кшиштофа. Тот даже не вздрогнул, хотя все видели дыру на жупане, из которой должна была выступить кровь.
— Стоило ожидать, — спокойно сказал Кшиштоф.
— Кароль, займись этой свининой, — сказал Атаман, а сам направился к углу дома, где спутники Гаэтано все еще держались вдвоем против четверых.
Душегуб спокойно подошел к Гаэтано, подхватил свой меч левой рукой за навершие. Кабан как специально не стал убегать и посмотрел на опускающийся меч с доброй свиной улыбкой. Кароль ударил сверху вниз, как палач. Дорогой красивый меч пересек кабана, не причинив ему никакого вреда, и вошел в землю. Ласка успел подумать, что кабан сейчас постоит мгновение и развалится на две половинки. Ничего подобного.
— Хрю! — весело сказал Гаэтано, еще раз вдохнул, вытолкнул из раны меч Кшиштофа и бросился на Кароля.
— Курва! — крикнул Кароль и неплохо так подпрыгнул вверх, что кабан пробежал, не коснувшись его подошв.