Медведь взвизгнул и вывернулся. Кабан тут же сбил его набок и ударил передними копытами по голове. Медведь отпрыгнул и на мгновение замер, приподнявшись на задних лапах и выставив перед собой передние. Кабан молнией проскочил под него, вспорол брюхо клыками и отбежал, вытягивая длинную кишку. Медведь взвыл и упал.
Стрелки с аркебузами перезарядились, но пока не стреляли. Анджей взял у одного из них оружие и добил медведя выстрелом в голову. Другие двое выстрелили в кабана, но без особого результата.
— Он не неуязвим, — сказал Кшиштоф, — Он просто очень живучий.
— Смотри-ка, медведя уделал, — сказал Атаман.
— Не всухую.
— Собаками дотравим? — предложил кто-то.
— Собак жалко. Солнце садится, а у нас еще эти трое. Из ямы не убежит.
— Эй, дворня! — крикнул Атаман, — Бегом к колодцу и залейте водичкой эту свинину.
— Слышал я, в заморских странах водится неведомый зверь морская свинья, — усмехнулся Кшиштоф.
— Ага. Вот и мы такую диковину заведем.
Дворня не то впятером, не то вшестером побежала с ведрами к колодцу.
— Придумай что-нибудь, потяни время, — тихо сказал Вольф, — Мне нужно, чтобы солнце зашло.
Солнца действительно клонилось к закату. Уже нижний край багрового диска скрылся за верхушками деревьев.
— Вы готовы умереть? Сейчас моя очередь биться! — крикнул Ласка.
— Отстань, насмотрелись уже поединков, — ответили ему.
— Не вздумайте казнить меня как холопа!
— Погоди, сейчас решим.
Душегубы посовещались, и Атаман объявил решение.
— Русского четвертовать. Без палача. Пусть молодые покажут, как умеют мечом снести руку или ногу живому человеку. Немца, что по весне собак заговаривал, привязать к столбу и сжечь как колдуна. Вот смешно-то будет. Мы, как добрые католики, жжем колдуна. Итальянца затравим собаками…
— Нет, — возразил Кшиштоф, — Вот его меч, он не холоп, а шляхтич.
— Вы проголосуйте, с кого начинать! — подал голос Вольф, — И либерум вето не забудьте!
— Перед смертью не надышишься? Голосуем!
Внести разброд в банде не удалось. Атаман всех убедил сделать по-своему. Начать с русского, пока еще светло, а то солнце вот-вот сядет. Палач как раз займется. За это время слуги подготовят столб и дрова для сожжения немца. Вкапывать не надо, просто найти в хозяйстве длинное бревно, прибить толстые поперечины внизу, чтобы не сразу сгорели, и дров натащить. Как солнце зайдет, так костер намного лучше смотрится, чем днем. Итальянца Кшиштоф предложил пытать пыточными орудиями, коих у пана много, и они с последнего использования уже запылиться успели. Сперва «испанский сапог», потом «железная дева», далее по обстоятельствам.
Слуги вынесли во двор кованые стойки под факелы. Поставили заранее заготовленные факелы, зажгли их и потаскали туда-сюда, выбирая лучшие места для освещения.
Для четвертования сняли с петель толстую дверь сарая и поставили ее на наскоро сколоченные козлы. Ласку отвязали от столба, раздели до подштанников и рубашки, и назначенный ответственным душегуб принялся привязывать его за руки и за ноги к импровизированной плахе.
Что за люди, — подумал Ласка, — Шляхтич палаческой работой не брезгует. У нас в Москве и за золото никто бы из дворян не взялся. Одно слово, душегубы.
15. Глава. Очередной заход в сундук
Факелы уже давали больше света, чем заходящее солнце, но солнце опускалось медленно. Еще половина над деревьями.
Вольф принюхался.
— Оксана рядом, — сказал он достаточно громко, чтобы Ласка услышал.
— Конечно, — ответил Ласка, — Она сюда с мужем приехала.
— Ее муж перед нами, она сама в доме, и с ней Ян-мельник. Не знаю, как они спелись, но Ян здесь не нас спасать пришел, а Люциуса пограбить.
— Этим скажем?
— Да. Нам надо дожить до заката.
— Хватит болтать! — на связанных посыпались удары палками.
— Эй, народ, — крикнул Ласка, — Пана Люциуса грабят! Ведьма Оксана, жена вон того здорового, и полюбовник ее Ян-мельник, что в прошлый раз приходил, да меня подставил!
— Перед смертью не надышишься? Время тянешь? — спросил Атаман.
Да они про черта-то не поверили, хотя сами видели.
— Тот сундук заговоренный и открывается только днем! — крикнул Вольф, — Я-то знаю, два раза с ним сталкивался. Им надо успеть открыть его до заката.
— А потом еще попыхтят на сундуке! — крикнул Ласка.
Атаман оглянулся.
— Ну, если врете…
— Мабуть, я проверю? — спросил Богдан.
— Давай. Одна нога здесь, другая там.