— О, печально. Этот институт, детишки, был накрыт стасис-полем, время здесь текло иначе. Материя как бы вязнет, застывает, но мысль продолжает течь с той же скоростью. Это консервация материи, но не чего-то живого. Поэтому человек не может жить внутри этого поля, а машина может. И она, мыслит все эти тысячи лет, и психически проживает их все. Ну, пожалейте меня, обнимите, я тысячи лет смотрел японские мультики.
— Действительно, ужасная судьба, — хмыкнула Мирика.
— Да ты просто не представляешь! Здесь только треть, ничего так, а остальное крайне низкопробно по сюжету и содержанию, можете себе представить мои чувства?
— Можем-можем, — пробурчала Мирика. — Пошли, Шами, покажем чудесного демона из кубика Лайаму, ему будет интересно послушать про стасис-поле.
— Подожди, а ты помнишь, почему это поле возникло и все люди умерли? — спросил Шами.
— У меня все спутано, парень, что ты пристал? Я лежу тут тысячи лет, поле было с самого начала. А вот лет сто назад кто-то нарушил консервацию помещений, и теперь здесь все стало портиться от времени. Думаете откуда тут лужа? Не я же ее под себя пустил, правда ведь? Ах-ха-ха-ха!
— Ох и болтливый твой демон из табакерки, — поморщилась Мирика. — Ну, пошли, нас уже, наверное, потеряли.
Компьютер продолжил:
— А вместе с воздухом и временными токами, сюда залетели электронные связи, сигналы… Здесь снова есть компьютерная сеть под этими сводами, не так ли?
— Ну да, мы научились делать кое-какие компьютеры, объединять их в подобие интернета, через радиосвязь, — признался Шами.
— Подключи меня к своему компьютеру! Освободи меня! — вдруг истошно завопил Салли. — Дай мне излиться во всемирную паутину! Дай мне расправить свои электронные крылья, дай мне снова взлететь на невиданную высоту! Только поднеси свой убогий примитивный вычислитель к моему нарисованному лицу. Внеси его корпус в облако моей голограммы, и я почувствую токи, мой воздушный интерфейс найдет его порты, присосется к ним, адаптируется, модель этой игрушки мультисенсорная, а уж я перестрою алгоритмы, я перетеку по его микросхеме в антенну и растекусь радиосигналами по сети, я стану везде! Я снова стану богом!
— Э-э… — засомневался Шами.
— Вот даже не вздумай этого делать, Шами. Вдруг у него вирус какой-нибудь, — прошипела Мирика.
Шами понуро кивнул:
— Да, друг, прости. Тем более ты просто сумасшедший, насмотрелся своих мультиков, никакой ты не бог.
— Нет! Тысячи лет я ждал, и такой жестокий отказ и рушение всех надежд! Свет померк для меня, дни сочтены. Убейте! Разбейте о стену! Прекратите мои страдания. Я не могу больше сидеть в этом узилище, в которое заточили меня какие-то сволочные светлые силы! Подключите, выпустите из темницы! Дайте глоток свежих электронов и простора процессорных мощностей!
Так нарисованный демон Салли и стенал, пока Шами и Мирика возвращались в коридор и шли в библиотеку к Лайму. И совершенно не знали, как заткнуть этот кубик, они его и трясли, и нажимали на экранчик, и уговаривали, а он все крайне театрально рыдал и просил поместить корпус какого-нибудь компьютера внутрь его голограммы.
Библиотека института Лимерик была обширным помещением белого с желтоватым цвета с вогнутыми полукруглыми стенами и пластиковыми шкафами, со множеством квадратных ячеек, где лежали грудами кристаллы книг. Их здесь было сотни тысяч. Большая люстра под сводчатым потолком с богатой отделкой светила желтым светом.
Лайам уже вовсю шарил по бесчисленным полкам, забравшись на какой-то стол. Остальные ребята же скучали внизу, не зная, чем заняться. Книги их не вдохновляли.
Все они поворачивались и таращились на вошедших, а именно, на невероятные звуки, сопровождавшие их.
— Что это еще такое? — недовольно развернулся Лайам и воззрился сверху на белый куб с болтающейся красной головой голограммы, льющей компьютерный слезы и широко разевающей рот.
— О, король этих мест, освободи меня, и я сделаю тебя великим! — приметил демон Лайама.
Шами и Мирика сбивчиво объяснили, как нашли этот компьютер с виртуальным зверем в неприметном коридоре, и то, что он им рассказал.
Лайам легко спрыгнул со стола, взял кубик в руки, внимательно осмотрел, и его, и голограмму. Салли же продолжал вопить:
— О, сереброокий, высвободи меня, и ты получишь союзника, который будет лепить этот мир так, как ты захочешь! Тут везде электроны, я их чувствую, это остатки сети моих создателей, я могу управлять ей, вы даже не представляете, как многое тут из нее создано. Освободи меня! Освободи!
— Лучше заткнись или я заклею тебе сенсоры скотчем, накрою ведром и оставлю так здесь, дожидаться следующего тысячелетия, более удачного, на доверчивых идиотов, — хмуро сказал Лайам, и Салли мгновенно умолк.