— Открывай, — теперь тон короля из спокойного стал повелительным. Но прежде чем гандер успел пробурчать очередное «Не велено», со стороны входа к дворцовым кухням и складам раздался громовой бас:
— Эй, детина, тебе чего нужно? Катись отсюдова!
Хальк откровенно фыркнул, а я предпочла спрятаться за надежной спиной короля. На нас надвигался здоровенный бородатый человек с красным лицом, маленькими глазками и огромным брюхом. Если б не золотая баронская цепь с гербом на шее, можно было подумать, что во двор коронного замка Аквилонии забрался гандерландский разбойник, собравшийся обчистить сокровищницу. На поясе бородача висел тяжелый широкий меч, иногда царапавший оконечьем ножен о гранитные плиты, которыми был вымощен двор. Одежда толстяка великолепием не блистала — стоптанные сапоги, кожаная, украшенная заклепками куртка и потрепанная зеленая шапка с пряжкой. Медной, между прочим, а не серебряной, как предписывается этикетом.
— Твой зверь? — спросил Его величество. — Дай посмотреть.
Барон оказался почти одинакового роста с королем, а весил, наверное, раза в два больше. Я от души понадеялась, что дело не дойдет до драки, иначе барону придется очень и очень плохо. Впрочем, он вряд ли рискнет, побоится. Такие только орать горазды.
— Я сказал — катись! — рявкнул Омса. — Еще тут всякие кухари суются глазеть на зверя, привезенного в подарок Его величеству!
— Мой король, — отчетливо проговорил Хальк. Яда в голосе младшего Юсдаля хватило бы для нескольких кобр. — Вы уж извините, у нас в Гандерланде нравы дикие, народ простой, к дворцовой куртуазии не приучен…
Я все-таки не выдержала и засмеялась. Конечно, сегодняшним утром правитель страны выглядел совершенно не по-королевски, больше смахивая на небогатого дворянина, возвращающегося из ночного караула и решившего полюбопытствовать, что за необычная повозка торчит во дворе. Однако представителям благородного сословия не мешало бы знать в лицо собственного короля!
Барон Омса из Лингена, как видно, очень туго соображал. Он постоял, глядя недоуменными глазами то на короля, то на еле сдерживающего смех Халька, то на меня, и решительно обратился к библиотекарю:
— Хальк, старина, этот парень на самом деле король?
— Несомненно, — хихикнул Юсдаль-младший. — Самый настоящий. Его Величество король Аквилонии Конан I. Покажи государю зверя, Омса! И расскажи, что происходит на границах с Ямурлаком.
— Король? — недоверчиво прогудел барон и решительно замотал головой. — Не-ет! Король — он должен быть в шелковой одежде, с государственной цепью на шее и дороднее статью. Рожа, опять же, откормленная, гладкая… И по дворам со всякими девками не шляется… Хальк, брось шутить!
Тут уже я всерьез обиделась. Нет, нынешним утром я выглядела, честно говоря, не слишком хорошо, но обзывать потомственную дворянку «всякой девкой»?!
— Эви, не обращай внимания, — про себя, видимо, король тоже посмеивался над толстяком, последний выезжавшим в столицу, наверное, лет двадцать пять назад, но решил, что настало самое время возмутиться: — Я тебе сейчас пошучу, харя! Вот прикажу вздернуть на воротах, убедишься, какой я король!
— Ваше величество! — донесся до нас голос Паллантида. Капитан Черных Драконов, сопровождаемый двумя гвардейцами, вышел из-под арки, ведущей к двору-ристалищу гимнасия. — А мы вас и месьора Халька Юсдаля везде ищем! Герцог Просперо послал за тобой, владыка, и библиотекарем. На рассвете приехал гонец, привез какие-то странные новости из Немедии… Доброе утро, госпожа графиня.
— Король, — тупо повторил Омса, глядя теперь на Паллантида. — Король Конан. Точно повесят…
— Не повешу, — отмахнулся король. — Давай зверюгу показывай или проваливай! И без тебя дел невпроворот.
— Злого умысла не имели, — вдруг затараторил барон. — Кто ж знал? Король — он толстый должен быть, и уж никак не варвар по лицу! Прощения просим, господин мой!
Хальк, не выдержав, согнулся от смеха вдвое. Даже вышколенные гвардейцы Паллантида едва сдерживали усмешку. Я сочувственно улыбнулась медленно белевшему Омсе и скучающим голосом поинтересовалась:
— Так нам покажут животное или нет?
Король решительно отстранил оцепеневшего Омсу и сам прошел к повозке, неотступно сопровождаемый фыркающим Хальком. Возница, слышавший наш разговор, соскочил со своего сидения и бросился к веревке, свисающей с передка фургона. Омса неожиданно сорвался с места, толкнул взявшегося за веревку слугу и дернул за нее сам. Занавеска, закрывавшая клетку, медленно отодвинулась.
— …Оно же дохлое! — ледяным голосом сказал Хальк, яростно глядя на толстяка. — Ты что привез, дубина?
— Только что живой был, — растерянно пробормотал барон, глядя на большую темную массу, лежащую на досках в полумраке фургона. Сквозь решетку были видны только четыре очень толстые лапы с длинными желтоватыми когтями, да хвост с кисточкой. Хвост сильно смахивал на львиный.
— Живо-ой! — передразнил Омсу библиотекарь. — А теперь подох! Вы его хоть кормили по дороге, бестолочи?
— Постой, — король удержал Юсдаля, явно собиравшегося пару раз врезать бестолковому соотечественнику. — Сейчас мы сами посмотрим. Эй, Паллантид, помоги открыть клетку.
Так я и знала, что этим все закончится! Что за глупейшая детская привычка — все посмотреть и желательно потрогать собственными руками!
Король забрал ключ от замка у стоявшего столбом барона и вдвоем с Паллантидом отодвинул тяжелую решетчатую дверь в сторону. Раздался ужасный, раздирающий уши скрип, петли проржавели и долго не хотели поддаваться. Само собой, когда стало возможно попасть внутрь, гвардейский капитан полез первым. Решил, наверное, что если кого-то съедят, пусть это будет он, а не король.
— Светоносный Митра! — выдохнул Паллантид, наклонившись над находившимся в клетке существом. — Повелитель, иди сюда! На это стоит взглянуть вблизи. Жалко, что он помер…
Тут уж никто не пожелал оставаться на месте, даже я, хотя мне совсем не хотелось забираться в маленькую вонючую клетку. Мы по очереди поднялись в фургон и, встав в круг, уставились на небывалого зверя. Никто не произнес ни звука, и готова поспорить, что подобная тварь оказалась незнакомой даже для повидавшего все возможные чудеса мира короля.
Животное было похоже на картинку из книги с описаниями сказочных животных. Грифон. Самый настоящий грифон! Тело обычного льва, песочно-желтое с рыжиной. Орлиная голова, только огромная. Блестящий светлый клюв длиной с три моих ладони. Настоящие крылья, как у беркута. Перья на крыльях и голове коричневые с белыми пятнышками. Если бы грифон поднялся на лапы, он оказался бы размером с небольшую лошадку…
Сзади протолкался Хальк и присвистнул.
— Конан, боюсь, тебе все-таки придется выдать барону Омсе большую награду, — сообщил он, присев на корточки рядом с лежащим зверем.
— За что? — изумился король. — За дохлятину?
И тут произошло вовсе невероятное. Мы все услышали голос. Не человеческий. Я взвизгнула от неожиданности и еле успела зажать себе рот ладонью.
— Сам ты дохлятина… Пить дайте.
Грифон с трудом поднял голову и посмотрел на нас темно-желтыми глазами с вертикальным узким зрачком. Все-таки живой. И говорит по-людски. На аквилонском наречии. Мда-а…
Пожалуй, теперь я понимаю, за что Его величество ценит Халька. За то, что Юсдаль-младший редко чему-нибудь удивляется. Пока король, Паллантид и его гвардейцы, да и я тоже, раскрыв рты, глазели на невиданного зверя, библиотекарь вскочил, приказал вознице Омсы сбегать к колодцу на соседний двор, а когда вода появилась, без всяких опасений подошел к грифону. И здесь Хальк не растерялся. Честно признаться, любой бы долго ломал голову, как напоить эдакую тварь, а он вытащил свой кинжал, положил его рукоятью в приоткрытый клюв зверя, и осторожненько, по лезвию, начал выливать воду из ведра. Струя текла по клинку, попадая в глотку грифона. Тот глотал. Мы стояли и смотрели, не совсем веря своим глазам.
— У него крыло сломано, — послышался виноватый голос Омсы. — Не извольте гневаться… Это не мы сломали, он сам. За моими овцами охотился, гад!
— Уберите прочь эту свинью на двух ногах, — снова услышали мы голос зверя. — И пожалуйста, вытащите меня наружу. Здесь тесно и плохо пахнет.
Звук речи грифона смахивал на тихие удары гонга из храма Эрлика. Металлический голос. Не один человек так не говорит.
— Потащили? — Хальк решительно глянул на стоявших вокруг людей. — Только надо снять заднюю стенку повозки. Паллантид, прикажи позвать еще человек шесть Черных Драконов. Нам втроем не справиться. Тяжеленькая зверюшка…
Гвардейцы, свободные от службы, скоро прибежали, и, выломав доски заднего борта фургона, все вместе выволокли грифона наружу. Хальк руководил. Вернее, мешал всем, бегал вокруг и надоедал глупыми командами. А барон, изрядный силач по виду, стоял рядом и даже помощь не предложил. Просто пялился и беззвучно шевелил губами. Наверно, подсчитывал, какую награду получит от короля. Я хотела ему сказать, чтобы он на особую мзду не рассчитывал, но решила не портить человеку настроение. Барона и так едва чуть ли не до смерти перепугали, угрожая виселицей.
Крыло у грифона действительно оказалось сломанным. Это определил Хальк, осторожно развернув и ощупав его. Кость сломалась ровно, без осколков, как сухая палочка, а не как зеленая ветка. Библиотекарь утверждал, будто перелом чистый и быстро заживет. Гвардейцы уставились на ямурлакское чудище, снова замолчавшее и закрывшее глаза.
Хальк решил, что теперь может вовсю распоряжаться без согласия короля. Он приказал десятнику привезти с кухни большую тележку, на которой обычно возили мешки с мукой, ящики с овощами или бочки. Его величество деревянно молчал. Потом библиотекарь сказал гвардейцам погрузить зверюгу и прикрыть мешковиной. Король опять промолчал. Но когда Хальк велел отвезти грифона в жилые покои замка, правителю страны пришлось вмешаться.
— Еще чего! — похоже, король на самом деле возмутился. Действительно, куда это годится — тащить вонючую, хоть и говорящую тварь во дворец! — На конюшню и никуда больше!
— Лошади испугаются, — встрял Паллантид. — Лучше в зверинец, там ему самое место.
— Ну нет! — Хальк вовсю пользовался королевским расположением. — Тогда ко мне в библиотеку! Я сам займусь сломанным крылом. Мой король, ты подумай — за несколько тысяч лет люди впервые увидели подобное существо!..
Барон еще долго нес малоосмысленную чепуху про торжество науки, про то, что мы можем узнать от этого несуразного чучела некие великие тайны, наконец, про Ямурлак и государя, который должен быть, как он выразился, «просвещенным». Долгая была речь, и к завершению оной король все-таки согласился, предпочтя уступить, чем выслушивать нескончаемую ученую болтовню.
Я услышала, как Его величество пробормотал:
— Ну и пускай тащит к себе. По крайней мере, его же и сожрут первым.
Едва повозка, сопровождаемая Черными Драконами и библиотекарем, укатила, к королю и оставшемуся во дворе Паллантиду медленно подошел барон Омса.