Тот факт, что Луиза взяла себе в адвокаты самого Таддиуса Секстона, говорил о ее компетентности. Его репутация была такой же внушительной, как и он сам. Впрочем, сейчас он не слишком усердствовал, отрабатывая гонорар. Похожий на моржа, который потратил немало времени и средств на Сэвил-роу,[27] он сидел, откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза, а его клиентка самостоятельно отвечала на вопросы.
— Вы завидовали Ребекке? — Дорнтон вел допрос более напористо, чем его коллега, но на Луизу это не действовало.
— Без комментариев.
— Это правда, что вы спали с ее бывшим парнем? — спросил он с явной насмешкой в голосе.
— Без комментариев.
— Ее все любили, не так ли? А вас кто-нибудь любил?
— Без комментариев.
Будучи опытными дознавателями, Дорнтон и Петтифер старательно скрывали досаду на непреклонность Луизы, однако за пределами комнаты для допросов давали выход эмоциям. Частота перерывов служила для Луизы и Секстона единственным показателем нашего бессилия, а между тем время неумолимо бежало. Мы должны либо признать ее виновной, либо освободить в течение двадцати четырех часов после задержания, и каждый из этих двух вариантов был рискованным.
— Мы ничего от нее не добьемся, — вздохнула я, как только наступил очередной перерыв и экран погас.
Годли сидел задумчивый. Не успел он ответить, как дверь распахнулась и вошел Крис Петтифер. Лицо этого обычно кроткого тихого мужчины пылало. Он так шарахнул дверью об стену, что с потолка на ковер посыпались хлопья штукатурки.
— Чертова овца!
— Ладно, Крис, — отозвался Годли, — сядь, передохни.
— Сидит как каменная и только лыбится этому бочонку с салом! Тьфу, гадость!
Дорнтон приплелся следом за Петтифером, у него не было сил даже ругаться.
— С меня хватит, босс. Мы сделали все, что могли… Пытали ее и так, и эдак. Она ничего не скажет.
— Мэйв тоже так думает. — Годли встал и потянулся. — Что ж, если мы зря теряем время, надо остановиться. Который час?
— Без двадцати четыре, — ответила я, взглянув на большие настенные часы.
Как по сигналу, в дверь заглянул Джадд.
— Осталось чуть больше двух часов, босс. Что будем делать?
— Пока не знаю. Венеция здесь?
— Будет через полчаса. Я только что разговаривал с ней по телефону. — Джадд поморщился. — Она недовольна.
— Хорошо, — рассеянно произнес Годли, и мне показалось, что он отключился, как только услышал, что она скоро подойдет. — План таков. Спросим мнение Венеции и, что бы она ни сказала, в любом случае предъявим обвинение Луизе Норт.
— Каким образом? А вдруг Венеция скажет, что мы должны ее отпустить?
— Предоставь это мне, Том. Я сумею ее убедить.
Лицо инспектора Джадда выражало целую гамму чувств — сомнение, благоговение и озабоченность.
— Даже думать не хочу о том, как ты будешь это делать, — обронил он.
— А тебе и не надо, — заявил суперинтендант. — Просто жди, пока я с ней разберусь, и готовь все необходимое, чтобы мы могли предъявить обвинение мисс Норт.
— Вы уверены? — Я опять запаниковала. — Она же молчит, а мы единодушно решили, что нам нужно добиться признания. Вы сами так сказали.
— А ты только что сказала, что она не признается. И я, кстати, с тобой согласен. Но при этом я совершенно уверен, что девушка, сидящая в нашей комнате для допросов, виновна, а я не люблю выпускать на свободу преступников. — Он пожал плечами. — До суда еще далеко. За это время может случиться все, что угодно. Посадим ее за решетку и посмотрим, как она себя поведет. Все-таки Холлоуэй[28] — это тебе не комфортабельный Фулем.
Я вспомнила дом Луизы — ее теплую солнечную кухню и холодную гостиную.
— Посмотрим. Но сомневаюсь, что тюрьма сделает ее сговорчивей. Мне кажется, она еще больше замкнется, уйдет в себя. Не представляю, как мы тогда до нее достучимся.
— Положимся на удачу, — усмехнулся Годли и, посвистывая, зашагал к себе в кабинет.
Джадд потрусил за ним, как всегда, приотстав на два шага. Я удивленно смотрела им вслед. Увидев мое лицо, Петтифер, к которому вернулось хорошее настроение, расхохотался.
— Ты не знала, что Чарли — рисковый парень? Предложи ему авантюру, и он никогда от нее не откажется. Больше того: как правило, поимеет выигрыш.
27
Лондонская улица, знаменитая расположенными на ней лучшими ателье по пошиву мужских костюмов.