Будучи неглупой женщиной, она наверняка поняла, что мы пришли с дурными вестями, но спокойно повела нас в гостиную и села на стул с прямой спинкой возле маленького столика у стены. Нам с Сэмом остался мягкий диван: другой мебели в комнате не было. Единственным дополнением интерьера служил телевизор с плоским экраном. Как и предсказывал Сэм, квартирка оказалась крошечной, хотя по сравнению с кроличьей клеткой вполне ничего.
На этот раз Сэм предоставил слово мне, и я как можно аккуратнее сообщила Луизе печальную новость. Ее, как и Аарона, больше потрясло, что Ребекка стала жертвой Поджигателя, чем сам факт смерти девушки, — мне показалось, это не стало для Луизы неожиданностью, и я попыталась прощупать почву:
— Вы сказали, Ребекка давно вам не звонила. Это не в ее правилах? Именно это вас насторожило?
— Конечно. Мы дружили с восемнадцати лет. Познакомились в университете, — произнесла она механическим голосом, глядя в одну точку.
Догадавшись, что у нее шок, я вскочила.
— Сейчас принесу воды.
Я прикинула, что не слишком помешаю работе выездной группы, если открою кран и возьму стакан. Главное — соблюдать осторожность. Но, отворив дверь с другой стороны гостиной и увидев крошечную кухню, я застыла как вкопанная. Стиральная машина, которую я слышала раньше, все еще крутилась, а в углу тихо гудела посудомойка. Ребекка не могла их включить, с опозданием поняла я. Улики исчезали буквально у меня на глазах, сливаясь в канализацию. Справившись с мгновенным замешательством, я метнулась обратно в гостиную.
— Луиза, это вы включили посудомоечную машину? И стиральную?
Она взглянула на меня из-под опущенных ресниц.
— Когда я пришла, в квартире был кавардак. Знаете, Ребекка не слишком заботилась о чистоте и порядке. Вот я и решила заняться уборкой. Просто по привычке. Раньше мы с Ребеккой жили вместе, и я всегда за ней прибирала.
Убравшись в квартире, Луиза уничтожила все, что могло помочь в нашем расследовании — подсказать, что делала и с кем была Ребекка Хауорт перед смертью. На моем лице было написано жестокое разочарование, и скрыть его я не могла.
Мы опять опоздали! Сегодня на редкость неудачный день.
Мертва. Это слово не имеет смысла, когда речь идет о Ребекке. Невозможно поверить в то, что ее больше нет.
Я сидела на жестком стуле, чувствуя, как сиденье врезается в ягодицы, и смотрела, как высокая женщина-детектив расхаживает по тесной квартирке Ребекки, словно пытаясь выплеснуть лишнюю энергию. Второй полицейский, толстяк постарше, невозмутимо восседал на диване точно каменноликий Будда. Надо успокоиться и очень внимательно слушать, что говорит эта женщина, тогда все будет хорошо.
Они полагают, что Ребекка стала жертвой серийного убийцы, который нападает на одиноких женщин на юге Лондона. Или, во всяком случае, похоже на то, как сказала женщина-детектив. Мне было крайне неуютно под пристальным взглядом ее странно светящихся зеленых глаз. Полицейские пока не уверены, что это дело рук серийного убийцы. Они будут проверять.
— Как… вы будете это проверять? — спросила я, с трудом шевеля губами.
Проведут вскрытие и судмедэкспертизу, как только труп опознает кто-то из родственников.
Ребекка — труп?
И это не сон. Это происходит со мной наяву. Я была лучшей подругой жертвы. Ее труп нашли сегодня утром. Горящий труп. Кожа чернеет от дыма, волосы съеживаются, огонь подбирается к лицу…
Нет, не думать об этом! Не думать!
— Прослеживается почерк Поджигателя, — сообщила женщина-детектив мелодичным голосом.
Под ее глазами темные круги, тонкое лицо напряженно-сосредоточенное. Несмотря на высокий рост, она носила каблуки, и это невольно вызвало во мне уважение: не каждая женщина настолько уверена в себе.
Я отвлеклась и перестала ее слушать. А зря. Надо сосредоточиться.
— …через какое-то время после вскрытия тело отдадут родным. Вы знакомы с ее семьей?
— Да, — ответила я, — я знаю ее родителей. Она была единственным ребенком.
Мы бежали вдвоем по ночной булыжной площади мимо высоких, залитых желтым светом окон читального зала, пригибая головы от холодного ветра. От нее пахло вином. Она давилась от смеха, радуясь собственной шалости. Она сделала что-то недозволенное, сейчас уже не помню, что именно, но я не ожидала, что она на такое способна. В темноте она нащупала мою руку: «Я всегда хотела, чтобы у меня была сестра. Ты моя сестра, Луи».
— Вы сказали, Ребекка давно вам не звонила. Это не в ее правилах? Именно это вас насторожило?
— Конечно. — Я не узнавала собственный голос. — Мы дружили с восемнадцати лет. Познакомились в университете.