Годли возглавлял расследование, которое стало главной сенсацией года, если не целого десятилетия. Он тратил слишком много времени на репортеров и не мог лично контролировать все аспекты дела. До сих пор не понимаю, почему он отобрал меня в свою оперативную бригаду, но из кожи вон лезу, стремясь оправдать его ожидания.
— Ну и ничего, — буркнул Роб.
Ему надоело меня подначивать. Он достал телефон и, позевывая, принялся просматривать сообщения. Я не мешала, радуясь возможности хоть немного посидеть молча. Наконец-то это мучительно затянувшееся дело раскрыто! Теперь можно и расслабиться…
И все равно я ерзала на стуле, изнывая от нетерпения.
Долго ждать не пришлось. Через пару минут большая дверь, ведущая в отделение интенсивной терапии, распахнулась. Мы с Робом разом обернулись и увидели медсестру — молодую, с медовыми проблесками в волосах и искусственным загаром. Я невольно восхитилась: не каждая женщина способна так гламурно выглядеть на исходе ночи. Бросив оценивающий взгляд на мои мокрые волосы и лицо без макияжа, она тут же утратила ко мне интерес и тепло улыбнулась Робу (видимо, он уже успел ее обаять).
— Вас вызывает ваш начальник.
Мы встали одновременно. Роб чуть выше среднего роста, и благодаря моим каблукам мы с ним казались вровень.
— Он хочет говорить со мной, а не с тобой. — Роб нахмурился.
— Он просто не знает, что я здесь, — сладко пропела я. — Иначе позвал бы меня.
— Я скажу, что ты пришла.
— Я сама ему об этом скажу.
Вот так всегда. Мне нравится Роб, и мы неплохо ладим, но, соревнуясь за внимание босса, превращаемся в неразумных детей, дерущихся из-за любимой игрушки.
— Как хочешь!
Забросив куртку на плечо, он прошел мимо и со стуком протиснулся в распашные двери, даже не потрудившись придержать их для меня. Нет, я не требую к себе особого отношения и никогда не устраиваю скандал, если мужчина не оказывает мне джентльменских почестей, но столь откровенного хамства я тоже не ожидала. Оставив стаканчик из-под кофе на стуле, я поспешила за Робом, буквально наступая ему на пятки. Он прибавил ходу, явно рассчитывая первым предстать пред светлые очи шефа. Знай я, куда идти, пожалуй, попыталась бы его обогнать, но, поскольку была здесь впервые, приходилось держаться на шаг позади Роба, прытко несущегося по коридору.
Меня почему-то не удивило, что главный суперинтендант Годли по-хозяйски расположился в одном из врачебных кабинетов. На столе лежали раскрытые папки, тихо гудел ноутбук. За монитором сидел, ссутулившись, тощий хмурый мужчина в очках, с изможденным лицом — инспектор сыскной полиции Томас Джадд.
Куда бы ни шел Чарлз Годли, Том Джадд повсюду следовал за ним. Я не люблю этого человека, но уважаю за организаторские способности: до сих пор он безупречно вел административную часть расследования. Годли сидел в рубашке с закатанными рукавами, откинувшись в низком кресле и забросив руки за голову — усталый, но сосредоточенный. Он рано поседел, однако это его не старило. Наоборот, седина в сочетании с голубыми глазами необычайно шла высокому широкоплечему Годли. Человек с такой фотогеничной внешностью — находка для репортеров.
Он выглядел утомленным. Увидев его бледное лицо и покрасневшие глаза, я едва сдержала сочувственный возглас. Босс не поощрял поклонения со стороны подчиненных и не стремился стать для них культом.
Роб осторожно постучал по дверной раме.
— Вызывали, сэр?
Годли глянул на него рассеянно.
— Да, хорошо. Мэйв, ты тоже здесь? Отлично.
— Мне позвонил Роб, — сообщила я из-за плеча коллеги, желая отрекомендовать его перед начальством. Роб будет счастлив и, возможно, даже не обидится из-за того, что Годли мне улыбнулся. Впрочем, Роб не нуждался в моей помощи: он ковал свою репутацию собственными руками, и делал это очень умело.
Годли уже встряхнулся и обрел обычную живость.