— Нет.
Генерал с недоверием посмотрел на сына.
— В самом деле?..
Отто пожал плечами.
— Так ты же невежда! — Шверер удивлённо глядел на Отто, словно видел его впервые. — Не знать, что в последней войне, когда мы вступали в Бельгию, в нас стреляли из немецких пушек, изготовленных для бельгийцев Круппом? Что Шкода, вооружавший австро-венгерскую армию, контролируется французской фирмой Шнейдера? Что итальянская и болгарская артиллерия была вооружена французской семидесятипятимиллиметровкой? Что итальянские крейсеры строились Виккерсом и Армстронгом?
— Недоразумения, разумеется, могли иметь место, — пробормотал Отто.
— Так, значит, для тебя все это «недоразумения»?! — Шверер мелкими шажками подбежал к одному из шкафов и отыскал там книгу. — Я прочту тебе несколько выдержек, чтобы ты не думал, будто я преувеличиваю. — И Шверер скороговоркой прочёл вслух несколько мест из книги, в которой уверенно находил нужные ему страницы: — «…Теперь о меди для Германии. Немцы крайне нуждались в этом металле, и английские коммерсанты пришли им на помощь». — Шверер взглянул на Отто и с особенным ударением сказал: — Ты слышишь: английские коммерсанты! А у нас в ту войну не было более злого врага, чем Англия… Итак: «англичане пришли на помощь Германии. Они стали снабжать медью нейтральные страны, откуда медь могла немедленно перевозиться в Германию. Таким образом, было переправлено…» Пропускаю цифры, они тебе ничего не скажут. «…Аналогичная история произошла с никелем, главными поставщиками которого были Канада и Французская Каледония. Ничем не лучше французов и англичан были американцы. Пресловутая немецкая подводная лодка „Дейчланд“, как известно, доставила во время войны в Штаты большую партию химических товаров, изготовленных „Фарбениндустри“, в которых крайне нуждалась американская военная промышленность. Разве американские дельцы отказались от этих товаров, предложенных „врагом“? Они их приняли, и в обмен „Дейчланд“ увезла из Америки тот же никель. Шестьсот тонн никеля, изготовленного американским заводом из французской руды…»
Отто с деланым возмущением перебил отца!
— Махинации дельцов!
— Вовсе нет. Если бы заводы Цейса в Иене не снабжали своими приборами англичан и американцев, и тем и другим очень трудно было бы воевать с Германией.
— Так зачем же Цейс это делал?
— Чтобы Германия могла получить нужные ей никель, нефть, медь. — Шверер поставил книгу на место. — Тебе следует познакомиться со всем этим. Штабной офицер должен это понимать, чтобы знать сильные и слабые места противников. — Он отыскал на другой полке тетрадь. — Вот схемы связи американских концернов Дюпона и Моргана. Смотри, какая сложная цепь интересов во всем мире: через английского Виккерса — в Японию и Турцию; дальше линия тянется во Францию к Шнейдеру, оттуда — в Чехословакию к Шкода. Через банки в Лондоне и Гамбурге — к Круппу и Тиссену. И снова, собрав все эти нити в один узел, связь, как толстый канат, тянется за океан, в Нью-Йорк. Теперь-то ты понимаешь, в чём тут дело?
— Смутно…
— Поумнеешь — поймёшь!.. Они никогда не пойдут на то, чтобы позволить задушить нас. Не могут пойти. Не только потому, что в это дело вложены их капиталы, так же как и наши собственные, но и потому… — тут Шверер сделал шаг к сыну и наставительно поднял палец, — но и потому, что немецкая армия им нужна для борьбы с востоком, с тем самым востоком, понятие которого ассоциируется в наши дни с коммунизмом. Это-то ты понимаешь?
— Это я понимаю, — с ударением сказал Отто.
— А остальное поймёшь в академии.
Тут Отто счёл удобным вставить:
— Мне действительно пора бросить строй?
Генерал посмотрел на него из-под очков и несколько раз удивлённо моргнул выпуклыми, как у всех близоруких, глазами.
— С тем мусором, что у тебя в голове? — Он фыркнул. — Когда будет пора, я скажу сам… Да, сам!
Отто исподтишка посмотрел на часы. Генерал перехватил его взгляд и сердито махнул рукой в сторону двери.
Отто круто, по уставу, повернулся на каблуке и вышел.
Шверер ещё некоторое время, насупившись, глядел на затворившуюся за сыном дверь, потом вернулся к столу и раздражённо передвинул с места на место несколько листков рукописи. Под руку попалась пачка советских газет. Шверер отыскал «Красную звезду».
Он достаточно хорошо знал русский язык, чтобы почти не прибегать к словарю.
По мере чтения Шверер заинтересовывался все больше. Он забыл даже о времени.
Потом в раздражении бросил газету и прошёлся по кабинету: он же говорил!.. Он говорил: время, время!..
Снова схватил газету.
«…Если в 1929 г . на одного красноармейца приходилось в среднем по всей РККА 2, 6 механических лошадиных сил и в 1930 г . — 3, 07, то в 1933 г . — уже 7, 74. Это значительно выше, чем во французской и американской армиях, и выше даже, чем в английской армии, наиболее механизированной…
…Было время, когда все мы — командующие и члены Ревсовета — тревожились вопросом: справятся ли со сложной незнакомой техникой наш командир и красноармеец?
Опасения наши рассеяны действительностью. Красная армия восприняла технику с любовью, рвением и интересом. Это видно хотя бы из того факта, что за один истёкший год мы имеем 152 тыс. предложений от бойцов, командиров и политработников, от целых взводов и коллективов по линии технических изобретений и рационализации…»
Шверер потряс газетным листом и с недоумением воскликнул:
— Рационализация?! Генералы, выслушивающие предложения своих солдат?! Пфа!
— Человек всегда о чём-нибудь сожалеет. Например, сейчас я жалею о том, что господь бог не сделал меня скульптором. Я взял бы тебя в качестве модели для статуи «Мировая скорбь»!..
Эгон поднял голову и увидел Отто.
— Решил кончать со строем, — сказал Отто, опускаясь на скамью рядом с братом. — Казарма, плац, казино и снова казарма? Нет, довольно!
— Но ведь тебе нужен строевой стаж, чтобы попасть в академию.
— Академия? С этим тоже покончено.
— Вероятно, для отца это удар?
— Не вздумай ему об этом докладывать.
— Но он, без сомнения, сам узнает.