— Справку? Какую справку?
— Ну, — сказал муж, — такую справку, чтобы можно было сколько угодно сидеть на больничном. Мне все равно будут выплачивать три четверти от зарплаты, так что сильно не обеднеем. А я мог бы найти другую работу.
— Господи, милый, ты правда мог бы?
— Да, конечно, — сказал муж. — Мне тридцать пять лет, я могу переучиться.
Я улыбалась в темноте. Мой муж… уйдет из полиции… Мне в это не верилось. Это было так здорово.
— Боже мой, ты только представь себе, никаких звонков, никаких нервов. Ты перестанешь играть, мы переедем в какую-нибудь квартирку получше, мы будем все время смеяться и вместе смотреть телевизор по вечерам. Будем смотреть все, что ты захочешь, ладно? И сделаем братика или сестричку нашему малышу. Ладно?
— Ладно, — сказал муж. — Да, ладно.
Я ему улыбнулась.
— Идем, любимый.
— Куда? — сказал он.
— Пойдем со мной.
Я отвела его в гостиную и подвела к стереосистеме.
— Давай, помоги мне выбрать диск, от которого у наших соседей крышу снесет. Включим на полную громкость. Пускай попробуют своего лекарства.
Муж засмеялся.
— Ты совсем тронулась, — сказал он. — Я тебя обожаю. Фил Коллинз подойдет?
— Фил Коллинз. Да, это их доведет, но у меня на уме было что-то еще более раздражающее. Что ты думаешь насчет Санни и Шер?
— Да ты что, — сказал муж, — нам же надо их только разозлить, а не отбить у них охоту жить.
— Ладно, а как насчет «Дексиз миднайт раннерз»?
— Отлично, — сказал муж. — Ты злобный гений.
Мы взяли колонки и положили их на заднюю стенку, чтобы звук шел прямо к соседям. Муж включил систему и повернул громкость на максимум. Муж умел выбрать хорошую подержанную стереосистему. Наша была настоящий зверь. Она когда-то стояла в полицейском клубе в Уолтемстоу. Даже тот шум, который она производила, когда в ней еще не было диска, был великолепен. Похоже на взлетающий самолет. Мы захихикали, переглядываясь. Соседи сверху получат по полной программе.
— Готова? — спросил муж.
— Готова.
— Контакт! — сказал муж.
Он поставил диск, нажал кнопку, и мы побежали в кухню. Мы взялись за руки и припали к полу. Это было страшно. Задребезжали тарелки, как во время землетрясения, когда «Дексиз миднайт раннерз» заорали «ДАВАЙ, АЙЛИН».
Когда песня доиграла, мы вернулись в гостиную и выключили диск. Вокруг наступила глубокая тишина. Потом один из соседей закричал сверху.
— Только попробуйте еще раз сделать это, уроды, — кричал он, — и я вызову полицию!
— Полиция ничего не сделает! — крикнул муж в ответ. — Полицейские обожают «Дексиз миднайт раннерз», уж я-то знаю. Я сам полицейский.
После этого соседи замолчали и больше свою музыку не включали.
— Наконец-то покой, — сказал муж, — а все дипломатия.
Потом я кое-что вспомнила. Я прижала руку ко рту.
— Господи, мы забыли про малыша. Такой грохот, он, наверно, в ужасе.
Мы пошли к нему комнату, открыли дверь, думали, он там ревет, а он не ревел. Спокойно лежал и крепко спал. Продрых все на свете со своим Мистером Кроликом, честное слово. Обычные правила сна к этому мальчишке не относились.
Мы пошли в другую комнату и легли. Теперь было тихо и приятно. Муж сразу же заснул. Я немножко полежала без сна, я просто чувствовала такое счастье. Муж уйдет из полиции. Больше не придется дожидаться его и смотреть «Холби-сити». Больше не придется волноваться, что мой сын останется без отца. Это было так здорово, что мне не верилось, что это правда. Я разбудила мужа.
— Что такое, милая? — сказал он.
— Ты серьезно говорил? Насчет того, что уйдешь из полиции?
— Конечно, серьезно, — сказал он. — Когда-нибудь было такое, чтоб я сказал и не сделал?
— Нет. А когда ты это сделаешь?
Он посмотрел на меня и вздохнул.
— Первым делом в следующий понедельник, — сказал он. — Дай мне поспать, пожалуйста.
Я улыбнулась. Я сама стала засыпать. Видишь, у меня бывали плохие времена, но в те дни я часто была счастлива. С тех пор у меня в жизни много чего поменялось, Усама, но если ты приглядишься внимательнее и при правильном освещении, наверно, ты все-таки увидишь во мне память о тех счастливых днях. Скрытую, но не исчезнувшую, как надпись «ПОЛИЦИЯ» на крыле нашей старой «Астры».