Еще не было книг о похождениях великого русского сыщика Путилина, не было романов Мориса Леблона, не появился еще Шерлок Холмс.
Поэтому полицейская служба представлялась Александру Бахтину как унылое стояние на перекрестке Тверской и Триумфальной площади. Но дело, которым начал заниматься Бахтин, оказалось совсем другим. Его взял под свою опеку сам начальник Санкт-Петербургской сыскной полиции, надворный советник Филиппов, известный в те годы практик-криминалист, и определил в летучий отряд. Служба в нем была беспокойная. Заведующий летучим отрядом, коллежский асессор Новиков, был однокашником дядьки, увлекался криминалистикой и свел его с Евгением Федоровичем Буринским, организовавшим в здании Окружного суда на Литейном первую в России судебно-фотографическую лабораторию.
Интерес к криминалистике не только примирил Бахтина с полицейской службой, но даже позволил увлечься ею.
Правда, пока не часто приходилось ему использовать премудрость новой науки. Не до этого было ему в летучем отряде. Совсем не до этого.
Да и отряд летучий не криминалистикой занимался, а ловил карманников в трамваях, конках, на гуляниях, в магазинах. Проституток задерживал, грабителей. Группа, в которой служил Бахтин, брала только опасных громил.
Какая уж тут криминалистика нужна, чтобы задержать Фому Малахая в тот момент, когда он на Обводном громил топором публичный дом. Так вот начинал службу бывший юнкер Бахтин.
Директор департамента принял Бахтина приветливо. Усадил на диван в кабинете, спросил чаю.
– Не надо никакого «превосходительства». Зовите меня, голубчик, просто Алексей Александрович.
Директор департамента ласково глядел через пенсне на Бахтина.
– Знаете, милый Саша, я могу вас так называть? Вы же мне как сын, я с нашим батюшкой, покойным Петром Николаевичем, и служил вместе, и дружил очень, а Вас помню с того дня, как ваша матушка, светлая ей память, разродилась вами. Дядюшка ваш, достойнейший Виктор Николаевич, ко мне приходил, прежде чем вас в полицию аттестовать. Уж больно история ваша шумна была. Но ничего, ничего. Служите вы хорошо, господин Филиппов вами доволен.
Директор департамента прихлебнул чай, снял пенсне.
Бахтин не мог понять ни этой чрезмерной ласковости, ни смысла этого таинственного разговора.
– Что ж, могу вас порадовать. Высочайшим указом вам пожалован чин губернского секретаря, так что вы теперь особа двенадцатого класса, равная армейскому подпоручику. И мундир этот меняйте, меняйте. Согласно моему приказу по департаменту, вы назначаетесь помощником заведующего летучим отрядом. Бахтин поднялся, вытянулся. – Рад стараться, ваше превосходительство.
– Ну зачем же так, Саша? Зачем? Как я вам приказал именовать меня? – Алексей Александрович.
– Да и садитесь вы. Я хоть и генерал, но статский, садитесь. Теперь давайте о деле поговорим. – Слушаю, Алексей Александрович.
– Саша, Александр Петрович, что еще говорил Токарев об этой квартире? – Что вы имеете в виду? – То, что в протокол не вошло. – Пожалуй, ничего. Нет, впрочем… Да мелочь.
– В нашей службе мелочей не бывает, говорите, голубчик, говорите.
– Тот мужчина, что был там, приезжал на авто, черном, с серебряным клаксоном в виде перекрещенных труб.
Директор департамента изучающе посмотрел на Бахтина. – Все? – Так точно, все. – Ну что же. Где сейчас Токарев? – Сидит в Лиговской части.
– Опытный вор, в большом почете среди громил. Не пробовали завербовать его? – Пока нет.
– И не надо, я сам этим займусь. Что смотрите? – усмехнулся Лопухин. – Тряхну стариной, директору департамента тоже положено иметь свою агентуру. Но об этом потом. Лопухин нажал кнопку звонка.
– Пригласите Петра Петровича минут через пять, – приказал он чиновнику для поручений.
– А вот теперь главное, Саша. – Директор департамента встал из-за стола.
Был он среднего роста, сухощав, на форменном сюртуке звезды Анны и Станислава.
– Сейчас мы вернем ценности владельцу. Похищены они у жены присяжного поверенного Глебова. Сами понимаете, при ситуации весьма пикантной. Поэтому наш долг – молчать, где были украдены вещи и как у грабителя отобраны. Мы, Саша, полицейские, сродни врачам.
Лопухин вскрыл пакет, опечатанный сургучом, вынул бриллиантовое колье с изумрудной звездой, браслет, серьги, два кольца. Камни в солнечном свете заиграли глубоким цветом.
– Да-с, – Лопухин взял в руки браслет, – целое состояние.