Они появились около пяти. Большая Конюшенная уже была пустынной, и у входа в ресторан стояло только авто Ильина. Первым к нему подошел Терлецкий. Он долго, внимательно разглядывал Бориса, потом спросил: – Ты давно работаешь в «Фортуне»?
– Полгода. – А почему я тебя не видел? – Вы бы в гараж зашли, там бы и увидели. – Почему в гараж?
– Я механик, а Сергея подменил только на один день.
– Он здорово ездит, Жорж, нам нужен такой человек, – вмешался Красавчик.
– Посмотрим, – Жорж запахнул пальто и сел в машину.
Ильин так и стоял с кожаной фуражкой в руке, придерживая дверь. Наконец, последний из их компании залез в машину. Пятеро мужчин и две дамы теснились в салоне. Красавчик сел рядом с Ильиным. – Куда?
– А действительно, куда? – повернулся он к компании.
– На Стрельну, – безапелляционного сказал Терлецкий, – там и встретим утро. – Понял? – Красавчик повернулся к Ильину. – Стрельна.
Ильин резко рванул машину с места. У условленной арки дома он затормозил. – Что такое? – крикнул Жорж.
– Мотор. – Ильин выскочил из машины. Поднял капот, выдернул из куртки наган. – Вы арестованы!
Из подворотен и подъездов к машине бежали сыщики в штатском и городовые. И тут Жорж Терлецкий выстрелил в Ильина. Бахтин увидел, как медленно-медленно падает на камни мостовой Боря Ильин. Увидел Жоржа Терлецкого, выпрыгнувшего из машины и бегущего к входу в ресторан. Он хотел укрыться среди людей, в лабиринте комнат, в переплетении лестниц и переходов. И это был шанс. Единственный шанс к спасению.
Наперерез ему бросился молодой околоточный, совсем мальчик, пришедший в полицию неделю назад. Он бежал к нему, размахивая длинноствольным «смит-и-вессоном», боясь выстрелить по человеку. – Стой! – крикнул Бахтин. – Стой, Терлецкий! Жорж выстрелил, не оборачиваясь на голос. Пуля, противно цвикнув, шлепнулась в стену в метре от Бахтина. Околоточный был уже у двери, он, что-то крича, растопырил руки, закрывая вход в ресторан. Терлецкий выстрелил и тот осел, прислонясь спиной к дверям.
Бахтин выругался, поднял наган. Пуля догнала Жоржа в метре от входа в «Медведь». Он, словно споткнувшись, сделал шаг и рухнул на спину. Бахтин побежал к нему. Стонал раненый околоточный. Жорж лежал, раскинув руки, глядя пустыми глазами в ночное небо. – Готов? – спросил подбежавший Литвин. – По-моему, да.
– Мы врачебную карету вызвали, сейчас будет. – Он наклонился к околоточному: – Куда тебя? – Кажется, в руку.
Левый рукав на форменном пальто стал черным от крови. Мальчик с испугом глядел на растекающееся пятно.
К стеклам дверей прилипли любопытные лица. Бахтин повернулся и пошел к машине. Он словно перешел из одной комнаты в другую. Из напряжения схватки, когда он видел и слышал только то, что происходит у дверей «Медведя», в крик и гомон улицы. Визжали женщины, дико матерились налетчики и городовые. А он шел мимо них, сквозь этот мат и крик, к человеку в накинутом на плечи пальто, склонившемуся над Ильиным. – Вы врач?
– Да, ординаторский профессор Военно-медицинской академии, действительный статский советник Алексеев. – Он жив, ваше превосходительство?
– Да перестаньте вы. Я врач, поняли? Врач. Он убит. – Я прошу вас… – Бахтин замялся. – Глеб Андреевич, – подсказал Алексеев. – Глеб Андреевич, ранен околоточный. – Хорошо.
– Двоих городовых порезали, гады, – сказал подошедший Кислицын.
В конце улицы зацокала копытами медицинская карета. Потом подъехал арестантский фургон и задержанных отвезли на Офицерскую, 28. Увезли раненых.
А Бахтин стоял и смотрел, как санитары кладут на носилки труп Ильина, как несут… Захлопнулась дверь кареты, отвозящей людей на берег реки Стикс.
Зоммер разбудил Рубина в семь утра. Тот полчаса назад лег спать, вернулся от Кюба, куда Усов вызвал дам, и они потом поехали к одной из них и провели там ночь.
– Ну, что тебе? Оставь меня в покое, – зарычал спросонья Рубин
– Жоржа убили, мальчиков взяли. – Зоммер протянул хозяину стакан сельтерской.
Рубин жадно выпил воду и сказал спокойно, будто ничего не случилось: – Звони Усову, пусть берет Козлова и сюда. – К вам? – Нет, туда, к Жоржу. Кто их взял? – Бахтин.
Рубин грохнул хрустальный стакан о стенку и начал одеваться. Он был спокоен. Так уж приучил себя. В самых критических обстоятельствах он немедленно брал себя в руки.
Усов и Козлов застали его сидящим за столом и с аппетитом завтракающего жареной колбасой с кислой капустой. На столе стояли несколько литровых бутылок пива. – Григорий Львович любил простую пищу, к который привык с тех далеких времен, когда был еще молодым налетчиком в Одессе. – Ну, садитесь, подельщики, чем порадуете?