После просьбы сенатора насчёт Джимми прошло уже больше трёх месяцев, результатов не было, поэтому вся эта ситуация у меня вызывала беспокойство. Неужели наши просто пообещали и ничего не сделали? Даже такие мысли появлялись. С другой стороны, я понимал и уже знал, что ГРУ никогда не шутит, и потихоньку начал материть виртуального полковника — руководителя нашей резидентуры в Италии.
После того как наши мне сообщили подтверждение по просьбе сенатора о Джимми, по прошествии порядка десяти дней, сенатор мне сообщил, что Джимми катался в горах на велосипеде, вроде бы столкнулся с каким-то велосипедистом, вероятно, албанцем, который испугался и удрал, да при этом ещё и обругал Джимми. Я ничего не знал и сначала подумал, что это наши «велосипедисты», у них просто что-то не получилось, и скоро они доведут дело до результата. Но по прошествии месяца моё беспокойство уже достигло значимых величин. Я каждый день ждал новостей.
Позже сенатор мне сообщил, что полиция и итальянские карабинеры искали этого албанца, но не нашли. А сам Джимми почти нормально себя чувствовал, если не считать перелом запястья и многочисленные ссадины.
Я тогда спросил сенатора:
— С чего он решил, что велосипедист был албанцем?
— Джимми немного понимает итальянский, поэтому сразу определил, что это не итальянец. Кроме того, Джимми неоднократно бывал в бывшей Югославии при её распаде и знает проблему с албанцами, слышал их язык и поэтому так посчитал. Теперь он задержится в Италии на пару-тройку месяцев, там хорошая лечебно-физкультурная реабилитация после травм.
Я тогда виду не подал, но несколько расстроился из-за нерешённости проблемы.
Сегодня лицо сенатора было торжественно-печальным. Это означало, что он был рад событию и внешне мне это показал, а по сути весть, которую он мне хочет сообщить, печальная — формально, для публики, на всякий случай.
— Хочу тебе сообщить неприятное известие. Джимми в коме, он находится в больнице, в Италии.
— Что случилось? — спросил я.
— Виктор, давай прогуляемся немного по парку. Тут не нужна спешка. Надо обдумать, как мы можем помочь моему другу.
К слову, из моих наблюдений за сенатором я уже сделал вывод, что этот человек ни с кем и никогда не разговаривает на ходу. Никаких разговоров в лифте или во время его ожидания. Только прогуливаясь, если произносит что-то, то есть специально ведёт разговор в неторопливом движении, не хочет, чтобы собеседник видел его мимику.
Ещё одно наблюдение. Сенатор никогда не ответит на звонок в присутствии других людей или в движении. Опять же, только если он прогуливается, да и то не всегда. Посмотрит, кто звонит, и положит телефон в карман. Я считал такое его поведение как просто нежелание отвлекаться от прогулки. Дескать, я сейчас гуляю и не хочу разговаривать. То есть не связывал эти его манеры с требованиями безопасности.
Не знаю, как к таким манерам относятся в «консерватории», да и в Подмосковье мне ничего на этот счёт не говорили (или у меня в памяти не отложилось), но эту манеру я быстро перенял у него и следовал ей неукоснительно, но по обстановке. Если сказать проще, то смотрел, кто звонит. Если звонившего относил к категории людей «сам перезвонит» — одно дело, если нет — отвечал на звонок.
Поэтому мне пришлось ждать рассказа сенатора не менее пятнадцати минут. Для моего характера это целая вечность. Воспитание терпения!
Мы вышли на набережную и спустились к прибою.
— Виктор, у Джимми случился обширный инсульт, и его ввели в медикаментозную кому. Считаю, что моя просьба выполнена. Джимми совершенно безопасен, даже если выкарабкается. Теперь даже прошу на этом остановиться. Достаточно! С удовлетворением подтверждаю, что с вашей фирмой можно работать.
— Я передам вашу благодарность.
— Моя благодарность вот в этой флеш-карте. Там много всего интересного. Я тебе её даю примерно на два часа. Пароли на обратной стороне этой бумажки.
— Сенатор, чисто мне, для понимания: а жена Джимми?
— С ней всё хорошо. Не получится пока у неё пожить красиво: на руках смертельно больной муж, и здесь её не поймут. Ничего не надо. Она сейчас должна изображать из себя добропорядочную христианку. Иное в нашем круге общения вызовет возмущение. Как только станет возможно, Джимми перевезут в Бостон. Я ей сейчас там, в Италии, через своих друзей сильно помогаю.
Сенатор передал мне флешку и бумажку, и я поехал прямиком к своей жене в офис, по дороге ей позвонил.
На сей раз я не разбирался с содержимым флеш-карты, только понял, что информация касается финансирования всех военных баз армии США, находящихся за границей. Очень нудная и мутная информация, но от этого не менее ценная. Что-то около семисот военных баз в почти ста тридцати странах мира. Там всё, что их касается: поставки, военные перевозки всего и вся, функционирование полигонов, обеспечение боевой подготовки, поддержание правопорядка (военная юстиция), потребляемая электроэнергия, вода, водоотведение, вывоз мусора и тому подобное. Всё это в форме таблиц. Очень ценная информация. Но я её даже смотреть не буду — бесполезно, так как проанализировать её могут только специалисты.