– Пока все правильно, – подтвердил он.
– Вы пошли в школу. И с первого дня пребывания в ней ставили перед собой задачу: быть первым.
– Можно внести поправку в ваш блистательный психоанализ?
– Буду только рада.
– Я действительно, как вы сказали, с первого дня пребывания в школе был первым и лучшим. За все годы учебы я получил всего несколько четверок. Но не могу сказать, что так уж стремился к этому, все происходило как-то само собой, может, даже частично помимо меня. Просто так получалось.
– Принимаю ваше уточнение. Но вы привыкли быть первым. И уже не представляли, как это можно быть вторым. А уж про то, чтобы быть третьим, я и не говорю. – Лера посмотрела на Мстислава, тот, соглашаясь, кивнул головой. – Хотя ваше преимущество над другими, в самом деле, рождалось спонтанно, но в какой-то момент для вас эта линия поведения превратилась в определяющую. И если бы она дала сбой, то это бы нанесло вам серьезную психологическую травму. После школы, которую вы, само собой, закончили с золотой медалью, вы поступили в университет. А там сколько было у вас четверок?
– Две или три, точно не помню.
– Где-то на середине учебы вы твердо решили, что вас ждет великая карьера. Иначе это будете не вы, иначе ваша жизнь лишится смысла. Вы смотрели на своих сокурсников критическим взором и видели, как сильно вы их превосходите. Могу ли я получить подтверждение правильности своих умозаключений.
– В целом, да, – подтвердил Мстислав.
– А не в целом?
– Не будем зацикливаться на мелких деталях. Лучше продолжим.
– Не возражаю. Тем более, что сейчас я подхожу к весьма пикантной теме…
– Уж не о моих ли отношениях с прекрасным полом?
– О них. Не возражаете?
– Буду слушать с неослабевающим интересом.
– Постараюсь оправдать ваше доверие. Вы очень рано столкнулись с повышенным интересом к себе даже не девушек, а девочек. Они вас осаждали едва ли не толпами. Я прикинула, когда вы могли потерять невинность. По моим расчетам не позже шестнадцати лет.
– А вот и ошибаетесь, это случилось в семнадцать.
– Странно, что вы так медлили.
– Не поверите, но я был стеснительным, потому и не решительным. Хотя, вы правы, возможности были в шестнадцать и даже в пятнадцать.
Лера оценивающе посмотрела на Мстислава.
– Пожалуй, ваша стеснительность для меня немного неожиданна.
– Но я преодолел это чувство, – заверил Мстислав.
– В любом случае, к какому-то моменту вы привыкли к успеху у женщин. И у вас стало складываться психология покорителя женских сердец. Но при этом пару раз вы едва не обожглись, ваши дамы хотели затащить вас не только в постель, но и в такое полезное с их точки зрения учреждение, как ЗАГС. Я права?
– Вы словно где-то прочитали мою биографию. Признайтесь, вы готовились к нашему свиданию?
– Готовилась, но не в том смысле, как вам кажется. По крайней мере, о вас ничего не пыталась разузнать.
– И что же случилось со мной дальше?
– Вы стали очень – я не скажу цинично – но очень жестко подходить к отношениям с женщинами. Любые покушения на вашу свободу вами решительно пресекались. И немало бедных женщин разбили свои прекрасные головы об эту стену. Было бы неверно утверждать, что вы никого не любили, но ваша любовь всегда имела четко очерченные пределы. И если вы чувствовали, что чрезмерно сближаетесь с кем-то, то безжалостно расставались, предпочитая наносить себе сердечные раны, чем продолжать опасную связь. В общем, ваша философия в этом вопросе не столь уж сложна, но действенна. Вы неукоснительно следуете собственным правилам. И очень внимательно следите за тем, чтобы их не нарушать. Это не просто при вашей любви к женщинам, и при том успехе, которым вы у них пользуетесь. Но слишком уж большой приз на кону – ваша свобода. И ради него стоит постараться. И вы стараетесь. – Лера замолчала, взяла бокал вина и выпила.
– Это весь мой портрет? – спросил Мстислав. – Или у вас кончились краски?
– Что вы, я могла бы рассказывать еще долго. И красок хватает. Но нужно же на чем-то остановиться. Тем более, что наша встреча и так затянулась. А завтра на работу.
Мстислав несколько мгновений задумчиво молчал.
– Ваше желание – закон для меня.
Они вышли из ресторана. Вечер был теплым с приятным обдувающим ветерком. И Лера с удовольствием подставила под него свое разгоряченное лицо.