– Когда появились паровые суда и пушки, стреляющие на много километров, пиратам пришлось плохо. Их, в который раз, объявили врагами общества. Пиратские суда стали топить, а самих разбойников вешать на реях.
В Средиземном море и на больших океанских дорогах пиратов почти не стало, но у нас, в азиатских морях, морские разбойники остались, как ты убедился, до наших дней. Они хорошо организованы, у них современные корабли, снабженные радио и самыми лучшими навигационными приборами, оружием. Их агенты проникают всюду, они находятся во всех азиатских портах и сообщают о выходе в море судов с ценными грузами. Сейчас, когда идет война, они действуют безнаказанно и даже сами принимают участие в военных действиях – и как шпионы, и как боевая сила.
Я спросил:
– Кто главный у пиратов?
– Китаец Вонг Кунгкит. Страшный человек. Совсем недавно он был чиновником у Чан Кай-ши и тайно руководил небольшой кучкой бандитов, теперь в его подчинении сотни пиратов, и он бросил службу у Чан Кай-ши.
– Вот его и надо было утопить! – сказал я.
– Мы и хотели это сделать. Одно время он был на «Лолите», потом на «Орионе». Иногда он сам участвует в грабежах. Недавно Вонг командовал отрядом пиратских джонок. Все это мы узнавали после того, как он уже находился в другом месте. У них умеют хранить тайну, иначе – смерть…
Проснулся Ван Фу. Полежал немного, поглядывая на нас. Ему тоже хотелось поговорить, но из деликатности он молчал, поглаживая спящего кота. Жак умолк на секунду, и кок, воспользовавшись случаем вставить словечко, обратился ко мне:
– Ты почему все не спишь? Все говори, говори.- Он ткнул пальцем в Жака.- Иво вахта. Спать надо. Где часы? – Поднес циферблат к глазам.- Ну, конешно, скоро и Жака вахта кончай, я буду не спати. Но ты спи!
Я сказал, что спать не хочется, высплюсь днем.
– Нехорошо. Надо порядок делать. У нас плохая гостья. Наша днем спи, а его пистолет цап! Пах, пах, и плохая положенья.
Все это было вступлением к основной теме.
Ван Фу перевел дух и неожиданно выпалил:
– Я тебе давно хотела сказать, что ты, Фо-му, дурака.- Он сделал паузу и, насладившись произведенным впечатлением, продолжал: – Глупая мальчишка. Ты не понимай?
– Нет, Ван Фу, не понимаю, почему я дурак.
– Скоро будешь понимать. Как можно сказати чужой люди, что у тебя тута,- он звонко похлопал себя по лбу.- Так нельзя. Разве тебе меня знал? И сразу: «Давай «Лолиту» на дно пускать». Так нельзя. Ты меня послушай, я немножко умный люди. Надо, как Чен. Что думает, никому не известно. На камбузе покушает, крысу покушает, потом – спать на мачту. Сам себе капитан. Вот так надо жить! – Посмотрев на меня лукаво, добавил: -Нет, не надо жить, как кошка, надо жить, как люди, хорошие люди.
Мы стали вспоминать подробности боя. Правда, было одно неудобство, так как мы с Жаком говорили на немецком языке, а Ван Фу со мной – по-русски, а Жак с Ван Фу на пиратском жаргоне. Но времени у нас было достаточно, и третий почти всегда терпеливо ждал перевода.
Недавние события казались нам уже далекими и почему-то воспринимались иронически. По сути дела, все мы были обречены, как только Жак очутился за щитом орудия. Не сработай вовремя минный запал – и нам не пришлось бы плыть на плоту.
Много позже Жак признался, что в критическую минуту он намеревался взорвать «Лолиту», направив фугасный снаряд в первый трюм, где хранились боеприпасы, в том числе и ящики с минами.
Ван Фу, давясь от смеха, рассказал, как перед самой катастрофой к нему на камбуз вполз один из страшных тораджей с карабином и хотел через дверную щель стрелять в нас с Жаком. Ван Фу помешал ему сделать первый выстрел, подтолкнув под локоть, за что получил удар прикладом в грудь. Кок с гордостью показал черный кровоподтек. К счастью, в это время сработала мина, и снайпер угодил на раскаленную плиту.
– Я знал этого пирата,- сказал Жак.- Он убивал птиц на лету…
Проснулся Розовый Ганс. Встал, посмотрел на нас невидящим взглядом. Мы притихли, наблюдая за ним. Он постоял так с полминуты – и вдруг неожиданно шагнул с плота. Ганс не утонул только потому, что на нем был спасательный жилет. Оказывается, этот пройдоха предусмотрительно надел его под рубаху, как только Жак сбил мачту и дело запахло катастрофой.
Мы, покатываясь от смеха, с трудом втащили его на плот. Он долго плевался водой, кашлял и изрыгал проклятья. Наконец спросил:
– За что вы хотели меня утопить?
Вначале мы все опешили. Затем последовал взрыв негодования. Особенно горячился Ван Фу, намереваясь и в самом деле сбросить Розового Ганса с плота. Мы с Жаком успокоили не в меру расходившегося кока, и Жак спросил неблагодарного пирата: